- Вставай, пойдём-ка потанцуем, – говорил он, протянув ей руку, и глаза его добродушно сверкали.
- О боже, – Леони закрыла глаза ладошкой и рассмеялась. – The Everly Brothers?* Серьёзно?.. Ты настолько старомодный?
- Очень!.. – он игриво вздёрнул брови и улыбнулся одним уголком губы.
И в столь же старомодной манере он обхватил её стан и прижал к своей груди одну её руку. Джим ощущал, что до невозможности близок с Леони, и не потому, что сжимал её в покровительственных объятиях, а потому, что мог свободно говорить ей всё, что было на душе, и делать различные глупые и милые вещи.
Комментарий к 5 Глава. «Переступив черту»
* Под любимой книгой Теренса подразумевается “451 градус по Фаренгейту” Рэя Брэдбери. Главного героя романа зовут Гай Монтэг.
* The Everly Brothers - американский дуэт братьев Эверли, имевший большой успех в 50-60-х годах 20 века. В данном случае в качестве композиции, поставленной Джимом, имеется в виду их известная “All i have to do is dream”.
========== 6 Глава. «Пламя» ==========
Сегодня вечером он мог упиваться каждой секундой.
Он целовал Леони, крепко и отчаянно сжимая в объятиях, не обращая внимания, как её маленькие кулачки несмело упираются в его грудь в неравной борьбе. Она слабо постанывала, делая вид, что совсем не хотела того, что происходило. Но это не имело никакого значения.
Сегодня вечером он мог упиваться каждой частичкой её дрожащего тела.
На стене совершали свой торопливый тихий ход стрелки часов, лунные отблески бегали по столу, по тумбе да полкам с книгами и пластинками. Небо, слабо подсвеченное фонарями, отдавало блёкло-синий свет шторам и стенам.
Сегодня вечером он получит её всю…
Но Джим открыл глаза.
Отчего-то он был в своей комнате, а не в гостиной Леони, и почему-то тиканье часов раздавалось другое, более знакомое, но не то. Вот стоит его стул в углу, а вот и камин, на котором стоят его антикварные часы. И он совершенно один.
«Почему окно не закрыто? – рассеянно и наивно думал Джим, сонно потирая глаза и волосы на затылке. – Какой холодный ветрюга… Одному здесь холодно и жутко».
Холодный воздух ноября врывался в комнату, трепал листы документов и зарисовок на столе. И опустошающее чувство вонзалось под рёбра, что нечто столь желанное было всего лишь сном, буйством фантазии воспалённого разума, заполонённого сантиментами и помыслами о любви и близости.
Джим, раздосадованный своим пробуждением, сел на край постели, сложив замочком руки сзади, на шее, и не услышал, как пёс Гай, сочувствующе скуля, подошёл к хозяину и уткнулся мокроватым носом в его колени. Джим вздрогнул от неожиданности и, увидев перед собой собаку, слабо улыбнулся жалостливой улыбкой и стал поглаживать пса по морде и почёсывать ему за ушами. Его досада сменилась ребяческим умилением. Охваченный странным порывом, какой случается при внезапном пробуждении посередь ночи, он живо оделся и отправился погулять с Гаем.
Природа будто смилостивилась перед ночными путниками: ветер стих, мокрый холод сменился свежей прохладой, а воздух стал ещё прозрачнее и чище, окутывая лицо и щекоча лёгкие.
Сколько они не виделись с того вечера? Может, несколько недель или всего лишь пару – всё одно: Джиму уже всё время вдали от Леони казалось тягучим, вязким, как при долгом и нервном ожидании.
«Я влюблён? – смеялся Джим самому себе, запинаясь на каждом шагу и устремив взгляд в небо. – Неужели я влюблён?»
И тут вдали, из-за невысокого холма, показалось солнце, отбросив яркий багрянец на дома, деревья и кусты, и словно по команде дирижёрской палочки запели птицы. Ветерок сделался ласковее и теплее, кое-где стали заводить машины те, кому на работу нужно явиться в шесть утра. Мир проснулся и открыл глаза, вдохнув свежесть этого дня.
«Я влюблён».
***