― И что, мамочке побежишь жаловаться, Арлерт? ― раздалось вдруг откуда-то справа, из переулка.
― Фу! От него воняет! ― подхватил другой гогочущий голос.
Сердце бешено ударилось о грудную клетку, дыхание участилось. Это было в его памяти, в его крови. Крепко сжав руки в кулаки, Эрен понёсся туда, откуда раздавались гадкие голоса, и влетел в горстку мальчишек, окруживших чью-то светлую макушку у замызганной стены на заднем дворе библиотеки.
― Пошли прочь, говнюки! ― яростно прорычал он, как дикий зверёныш.
― Ты кто такой, осёл?! ― испуганно завопил пухлый паренёк с дыркой на штанине.
Эрен не разбирал, попадает он в живот, бьёт ли по коленкам, даже не заботился о том, что получал ответных тумаков втрое больше. Окна, лица, руки, куцые деревца хороводили перед глазами, голова адски раскалывалась от ударов: «Пусть хоть изувечат, убьют, только бы его не трогали…» ― проносилось в гаснущем сознании.
― Нравится огребать, придурок? А? Нравится? ― причитал высоченный дрыщ в шляпе-федо́ре¹{?}[Шляпа из мягкого фетра, обвитая один раз широкой лентой.] и сползших до щиколотки гольфах.
― Ребята, пожалуйста, прекратите!.. ― звучал за их спинами жалобный чуть охрипший голос.
― Ганс? Микки? Юсуф? ― Из окна здания библиотеки показалась тучная фигура библиотекарши. ― Вот я мамашкам-то позвоню сейчас, будете мне ещё тут драку устраивать!
Все трое поначалу остолбенели, затем бросили своё занятие и трусливо удрали под арку, только их и видели. Эрен лежал на мокрой смятой траве, крепко зажмурившись, но всё ещё не разжимая кулаков, готовый в любую секунду вновь обороняться и защищать. В воздухе крепко пахло горькой раскисшей землёй и мокрым камнем; Эрен жадно глотал разбитым ртом вечернюю свежесть и вдруг начал тихонько посмеиваться. Сбоку послышались возня и приглушённые шаги.
― Ну ты и псих! ― восхищённо пролепетал спасённый.
― Ещё какой, ― самодовольно отозвался Эрен и наконец разомкнул веки.
«Конечно… Просто не могло быть иначе…»
На него уставилась пара выпученных голубых глазёнок на измазанном грязью лице. На этом дорогом, до боли знакомом лице. В памяти вспыхивали яркие огоньки новых воспоминаний. Таких чистых, таких светлых. В голове шелестели сотни бесед, мелькали тысячи улыбок, растекались мириады слов, но одно звучало громче других ― «море». Море шумело в ушах, растворялось в голубой радужке любопытных глаз. Море ― такое огромное и солёное. А за морем живут…
― Я Армин, ― представился мальчишка и приложил к груди ладонь.
― Ага, я знаю. В смысле… блин…
― Что, так сильно голову отбили? ― Армин хохотнул и принялся помогать своему спасителю встать на ноги.
― Я Эрен, ― растерянно нашёлся тот, потирая ушибленное колено.