Словно почувствовав мое смятие, Заряна встала из-за стола, поманив меня к двери.
-Пойдем-как прогуляемся, пока дом посуду уберет, а гости на диванчике бока отлежат.
Постучав по столешнице три раза, она запустила невероятный магическо – хозяйственный оборот кастрюль в природе: взлетела грязная посуда, словно пританцовывая, последовала к раковине, вода включилась сама собой в компанию к такой же самостоятельной губке.
-Очуметь, - восхитилась я. – А как будто просто дом.
-Ну, до избы твоей бабки ему далеко. Все же там сущность, а здесь просто бытовая магия.
«Просто не просто, а для меня все чудно».
Мы вышли на улицу. Здесь ночь казалась другой, не хищной, а какой-то уютной Вроде тот же лес, так же за любым кустом может тихонько поджидать какая-нибудь зубастая дрянь, а ощущение домашнее. Отчего интересно? Перевела взгляд на хозяйку дома: красивая и сердечная, с таким теплом ко мне отнеслась, что даже страхи пережитого за день поутихли. Заряна, не спеша начинать разговор, сразу направилась к деревянной качели, примостившейся у раскидистой яблони.
Медленно покачиваясь, мы немного помолчали. Каждый, видно, думал о своем.
Вздохнув, я уставилась на ночное небо.
«Интересно, почему в городе оно совершенно не такое? Нет ни глубины этой, ни прозрачности, не чувствуется бездонность так остро. И звезды… тусклее, неприметнее. А здесь – сияют разномастными бриллиантами».
-Скажи мне, Яда, - тихо начала Заряна. – После всего, что узнала, не думала остаться в Могилев-Кощееве навсегда?
Самый сложный вопрос, на который у меня нет однозначного ответа.
-Не знаю, - почему-то кажется, что не этого ответа ждала хозяйка, но врать ей не хотелось. – Слишком много «но» и «если»
-Например?
-Если бабушку отпустят и она сможет вернуться к своей должности «Яги», то я бы уехала… - тревога за Ба вновь вернулась. Что с ней там? Где вообще это "Там"? Хотелось уже хоть что-то узнать, хоть какую-то определенность. Все в моей жизни перевернулось с ног на голову и отсутствие определенности очень мешало адаптироваться к новой реальности.
-Но, - мягко напомнила Заряна, заметив мою заминку. – Дело в мужчине?
Киваю.
-И вновь это «если», - поджимаю губы, чтобы не расплакаться. Ну чего я такая тонкослезая, в самом деле?! – Он не чувствует ко мне ничего, кроме влечения. Я вижу его интерес, но все еще не могу понять истинных причин. Может только потому и заинтересовался, что соперник на горизонте замаячил, а чувств никаких и нет вовсе?
-А ты?
Промокнув слезинку, всматриваюсь в лицо сидящей рядом женщины. В ее чертах есть что-то до боли знакомое, но я не могу понять, кого напоминает.
-Ну, давай на чистоту, - вздыхает она, мягко сжимая мою ладошку. – Мы сейчас о Горыневе и Кощееве, верно?
«Боже, да я с Сири даже не разговаривала на эту тему. Почему тогда с ней мне хочется поделиться?»
Согласно киваю.
-И? К кому лежит твое сердце?
Смеюсь сквозь слезы:
-Я, наверное, мазохистка. Потому что… мне нравится Кир, - спохватываюсь, - вернее Кирилл Константинович, для вас всех он же наместник Чернобога… бла-бла-бла… страшный, кошмарный и ужасный.
Её брови взлетают вверх, а губ касается легкая улыбка:
-А для тебя нет?
Качаю головой, вновь теряя слезы.
-Для меня он самый вредный, упертый, непробиваемый мужчина…которого хочется, иногда, прибить...
-О да, - понимающе тянет она, - что есть то есть. Ну а чувства, Яда? Не страшно, что в Кощееве столько тьмы? Не боишься его?