― Она новенькая, но что я бы с ней сделал, приятель... ― Говорит он, потирая руки. ― Я бы устроил себе дом в ее тугой киске.
И вот так разговор проникает сквозь мое безразличие и вызывает интерес.
Я отворачиваюсь от Феникса и смотрю на Девлина, небрежно скрещивая руки на груди и прислоняясь к шкафчику позади меня.
― О ком ты говоришь?
― Капитан, ― признается он, поворачиваясь ко мне. Все взгляды в раздевалке немедленно устремляются на нас.
Мне нет дела до Девлина.
Никогда не было.
Я думаю, что он неаккуратный игрок с ленивыми привычками, которого больше интересует статус, который он получает от того, что является частью команды, чем от реальной игры.
Больше сосредоточен на том, чтобы сидеть за нашим столом, чем на том, чтобы быть ценным товарищем по команде в любом случае.
Из-за этого он несущественен. Он мне ни нравится, ни не нравится, он просто не имеет значения.
Это меняется, если он говорит о том, о ком, я думаю.
― Новенькая, кэп.
Я поднимаю на него невозмутимо бровь, изображая безразличие.
― Я бы не связывался с Беллами. Роуг оторвет тебе голову. ― Говорю я ему дружелюбным тоном. ― Он оторвет твою голову, твои руки и твои яйца, если уж на то пошло.
― Все в порядке, ― говорит он, и лучше бы это было концом его гребаного предложения: ― Тайер та, кого я хочу...
Мое левое веко подергивается.
Дважды и едва заметно невооруженным глазом.
Но это только потому, что я напрягаю каждую мышцу своего тела, чтобы не реагировать, мое левое веко, по-видимому, единственная мышца, которую я не могу контролировать.
Это единственный внешний признак моей реакции.
― Она чертовски сексуальна и этот цвет волос. ― Он говорит, издавая звук «ммм» как гребаный придурок: ― Она, должно быть, ненормальная.
В своей голове я представляю, как выкалываю ему глаза и скармливаю их ему.
Ломаю ему мозговой ствол, так что он отключается, как мертвая кукла, и больше никогда к ней не приближается.
― Она под запретом.
Феникс бросает на меня взгляд краем глаза, а Девлин удивленно поднимает бровь.
― Ты претендуешь? ― Спрашивает он.
― Я знал, что ему нужно потрахаться. ― Бен добавляет бесполезно: ― Эта тренировка кричала о сексуальном неудовлетворении.
― Нет. ― Я говорю ему небрежно, потому что не хочу, чтобы кто-нибудь принял мой интерес за что-то другое, кроме как ― физическое влечение. Одноразовый секс и ничего больше. Хотя есть довольно существенный барьер, о котором следует помнить, когда речь заходит о ней. ― У нее есть парень.
Он смеется, и мне хочется придушить его, потому что это не похоже на смех человека, который собирается сдаться и поискать что-нибудь другое.
― Еще лучше. Мне нравится погоня. Дай мне шесть месяцев, и я легко избавлюсь от бойфренда и трахну ее.
Его слова начинают раздражать меня, как жужжание мухи над моей головой ночью.
Я так близок к тому, чтобы протянуть руку и раздавить метафорическую муху в кулаке.
Представляя Тайер с ним....
Нет, лучше мне об этом не думать.
― Кто-нибудь хочет принять это пари? ― Шумно спрашивает он в раздевалке.