Было даже немного жаль, что такая невиданная удача не радовала.
Я устало прислонилась лбом к холодному стеклу. За ночь мне так и не удалось уснуть. Г олова гудела, переполненная впечатлениями, а в груди тоскливо ныло от воспоминаний об Ансельме, и каждый удар сердца отдавался внутри болезненным гулом, словно обратный отсчет до мгновения новой встречи. Тук… Тук…
Забыться удалось только под утро - но стоило лишь сомкнуть глаза, как меня безжалостно разбудила вернувшаяся веселая раскрасневшаяся Риики. Подруге не терпелось выспросить все-все-все о лэре Ноуре и нашего случайного знакомства. Я вяло отмахивалась, отвечала невпопад и когда Риики наконец сдалась, махнув рукой на мои путаные объяснения и пригрозив, что по возвращению с каникул я от серьезного разговора не отверчусь, оказалось, что давно пора выходить и идти на вокзал. Я справедливо подозревала, что в такое время отыскать на улице лосиную упряжку будет совершенно невозможно, так что предпочла не рассиживаться. Лучше было недолго посидеть в купе, чем опоздать.
Риики провожать меня отказалась, сославшись на усталость, и я втайне была ей благодарна. Общество подруги обычно не тяготило меня, но сейчас очень хотелось побыть в одиночестве. Или - что было бы во много-много раз лучше - рядом с Ансельмом.
Как приятно было бы молча идти рядом, наслаждаясь городом, непривычно пустым, безлюдным, и оттого наполненным какой-то особой магией. Слушать, как хрустит под ногами мягкий пушистый снег, на котором никто еще не оставил своих следов, любоваться украшенными деревьями и фонарями, считать горящие в предутренних сумерках окна, за которыми не прекращался веселый праздник.
С Ансельмом все вокруг словно оживало, наполнялось яркими красками. И даже я сама рядом с ним впервые почувствовала себя по-настоящему живой…
Я еще не успела уехать, а мне уже его не хватало.
Из груди вырвался тихий вздох, и холодное стекло запотело, скрывая от взгляда безлюдный перрон и одинокий черный паровоз на запасных путях. Почти машинально я потянулась, краешком рукава стирая капельки влаги - и вдруг увидела по ту сторону окна ярко-синие глаза, глядящие на меня со смесью радости и облегчения.
Сердце пропустило удар.
- Ансельм…
Его губы беззвучно зашевелились, но даже не слыша голоса моего лэра, я прекрасно понимала, что он пытался сказать мне.
«Эстери, звездочка моя, я здесь, я нашел тебя».
И я кивала, часто моргая, чтобы отогнать с глаз непрошенные счастливые слезы. Он здесь, он нашел. Я была безумно, безумно рада его видеть.
И не только…
Толстое стекло - единственная разделяющая нас преграда - с протестующим скрежетом опустилось вниз. Не обращая внимания на ворвавшийся в купе порыв ледяного ветра, я высунулась в окно, чтобы тут же оказаться в крепких объятиях Ансельма. Лэр запыхался, сердце его стучало часто. Как и мое - вот только причина была не в быстром беге по морозу, а в близости дорогого мне человека.
- Успел, - выдохнул Ансельм, уткнувшись замерзшим носом мне в шею.
Сунув руку за пазуху, он извлек металлический термос и свежий рогалик,
завернутый в полупрозрачную пленку - немного помятый, но все еще теплый.
- Дьесса Хенна передает привет, - перегнувшись через оконную раму, Ансельм положил завтрак на сиденье. - Она сказала, что наш звездный дракон - самое небывалое зрелище из всех, что ей довелось видеть на звездных битвах, и хотела своим рогаликом вдохновить нас еще на что-нибудь удивительное.
- Например, на то, чтобы прибежать на вокзал ранним утром? - улыбнулась я.
Ансельм обнял меня еще крепче.
- Как я мог отпустить тебя не попрощавшись?
Мой ответ утонул в реве паровозного гудка. Поезд вздрогнул, заставив нас резко отпрянуть друг от друга. Переглянувшись, мы синхронно вздохнули - и так же синхронно рассмеялись, чувствуя невероятное единение.
- Эстери…
Вагон тряхнуло, и Ансельм пропал из виду. Всего на мгновение - лэр легко поравнялся с моим окном, ускоряя шаг по мере того, как поезд набирал ход.