Петровна немного опешила, но быстро нашлась. Проводила Дарью в одну из гостевых комнат, где была отдельная ванная комната с туалетом и душем.
Дарья, оставшись наедине, быстро ополоснулась, укутавшись в полотенце, растянулась на кровати. От шести часов за рулём затекло всё тело, и она не заметила, как уснула на мягоньком. Проснулась около трёх часов ночи от голода. Конечно, к ужину её никто не будил, руководствуясь поговоркой про лихо, которое не стоит будить пока оно тихо.
Сменку она из машины не брала, ту одежду, что сняла перед душем уже закинула в бак для грязного белья, да и впериться в потные и пыльные с дороги шмотки у неё не было желания.
— Да пофиг. Один хрен все спят. — так шёпотом рассудила Дарья и поплелась на поиски кухни, прикрыла только своё “в чём мать родила” узеньким полотенцем, потуже стянув его на груди, чтоб не потерялось.
Холодильник нашла быстро. Изучила содержимое, облизнувшись, нашла вилку и без церемоний начала поедать яблочный пирог прям из холодильника. Пару раз он пищал, прося закрыть дверцу, Дарья его затыкала, нажимала кнопку и продолжала свой пищевой беспредел. В ход уже пошло и молоко прям из бутылки, когда в ногу Дарьи кто-то резко вцепился.
Сначала Даша отбивалась вилкой, а уже потом на крик напавшего на её ногу Захара и сама начала орать как потерпевшая. Хотя потерпевшим был Захар.
Уже позже, разобравшись, в нём Антон насчитает двенадцать дырок.
— Дура больная! — шипя от боли, плюнул Захар обиженно в сторону Дарьи.
— Хм. От дуры слышу! Нечего было подкрадываться и хватать меня за ноги! — резонно заметила Дарья.
Антон засмеялся на что получил хоровое “Заткнись!”.
4
Завтрак не предвещал ничего хорошего. К столу пришли все, включая Захара, который раньше часу дня в последнее время и не вставал.
И чего я выперся? — думал он про себя и тут же бросал короткий взгляд на Дарью.
Вот из-за этой больной дуры и припёрся к столу в такую рань.
— А за что вы под домашним арестом молодой человек? Вы кого-то убили? — вдруг совсем не к месту спросила Антонина Фёдоровна.
До её вопроса обсуждали программу свадебной церемонии на заднем дворе дома и количество гостей.
— Мама! — отец Дарьи и Марии, Фёдор, одёрнул мать, не желая, вообще, касаться этой темы.
А какому отцу понравится, что дочь выходит замуж за человека, у которого братец уголовник?
Вот и Фёдору не нравилось, но он предпочитал не выяснять, что к чему, дабы ещё больше не нервничать, представляя, будто брат Антона сидит под замком по ошибке.
— Нет ну а что? Если и лишаться свободы, то за что-то стоящее. — резонно заметила бабуля.
Смешная старуха. — подумал Захар, замечая тут же, как веселится Дарья и с интересом ждёт ответа на вопрос.
— А! Бармена превратил в один синяк. Кто же знал, что у него тесть судья. — пожав плечами, признался Захар.
Дарья закатила глаза, потеряв всякий интерес к этой истории.
Просто кого-то избил. Какая скукота. — подумала она.
— Ещё ты разбил семь витрин, сломал пять стульев и перебил весь алкоголь. — уточнил Антон.
— Это была верблюжья моча, а не алкоголь. — оправдался Захар.
— Ты пил верблюжью мочу? — Дарья впервые подала голос, Маня ждала этого с ужасом и вот дождалась.
— Даша! — Дашина мама просто сгорала со стыда и хотела провалиться под пол, жалея в очередной раз, что они не остановились в гостинице.
— Чё? — Захар поперхнулся и закашлялся.
— Ну ты сказал, что вместо алкоголя была верблюжья моча, стало быть, знаешь, какая она на вкус. — она ещё и посмеялась над Захаром вызывая у того стойкое желание отодрать её как Сидорову козу.