Ее неопытность и незаинтересованность раздражала его. Но странное дело и притягивала. Он долго размышлял, наблюдая за ней день за днем, стоит ли связываться или все же найти любовницу, которая не вздумает брыкаться, наоборот, с радостью упадет в объятия и будет благодарна за все, что Илья сможет предложить. Но глаза Руны! Зеленные, лесные, живые, в них скрывалась глубина бездны, и Илья тонул в них. Ее взгляд мог быть мягким, как зелёный бархат, свежим, как весенняя трава, а мог быть переменчиво бирюзовым, как морская вода. И каждый раз, когда он смотрел в них, они казались ему разными. Глядя в них Илья вспоминал о собственной матери, о своем детстве, о тех местах, где он рос, пока любвеобильный отец не решил разлучить их.
— Последнее, — выдохнула Руна, не пряча светлеющих гневом глаз. — Я останусь с тобой и сделаю, как ты просишь. Но запомни, только потому, что ты обещал мне свободу!
Илья разглядывал на девичьем лице бунт и откровенное желание уколоть его.
— Я не красивый такой⁉
— Краше, только в гроб кладут!
Он рассмеялся.
— Я не обещал тебе свободы.
— Обещал!
— А сказал, что сниму тебя с каторги и если мы найдем нужные бумаги. Ты найдешь! Я смогу просить Императора о помиловании. И тебе придется постараться.
Лицо Руны залила, затопила краснота, глаза заполыхали дерзким блеском. Илья, глядя на ее эмоции, ощутил прилив желания.
— Буду думать об этом, как о работе.
— М-м-м, каторжный труд. Я понимаю! Ты уверена?
Он шагнул к ней, проверяя, как она будет реагировать. Реальна ли дерзость и серьезность ее намерений? В конце концов, живя с ним и деля постель, они перейдут на новые отношения. Готова ли она к ним?
— Уверена! Светлейший князь неразборчив в выборе дам, вероятно, это божье наказание. Но разве я могу судить иначе, если суть не человечья!
— Руна, у нас она с тобой общая.
Он стоял к ней совсем тесно. Лица разделяло крошечное расстояние, такое, что оба чувствовали близость. Девушка замолчала, храбро разглядывая его в ответ. Кажется начала понимать, почему он выбрал ее. Ее губы задрожали, и Руна поджала их, выпятив подбородок.
— И мне помнится, ты звала меня еще день назад Старостой. Теперь это. Зови меня по имени.
— Илья, — произнесла она жестким голосом. — Весь город будет думать, что мы любовники, а может быть и вся губерния. Все равно! Мне важно, одно. Чтобы дальше это не пошло. Дай мне слово, когда отыщутся бумаги, и если меня помилует Император, ты сохранишь это в тайне.
— Если, — повторил Илья, понимая, что любой мужчина на его месте отступился бы. Право же, девушка не скрывала своей позиции, она будет жить с ним по принуждению, а вовсе не по своей воли. Она теряет честь и репутацию, которую он грубо разрушает. Более того, ему будет принадлежать ее невинность. И возможно, если все обернется плохо, она выберет жизнь в обличии зверя. И это будет целиком на его совести.
— Дай слово! И я найду тебе бумаги.
— Не много ли для маленькой Руны?
Илья холодно улыбнулся. Простая служка, каторжанка, убийца князя и она требует с него обещание, и ставит условия? Руна сузила глаза, но промолчала.
— Даю слово, — произнес он, но в голосе сквозила издевка.
Девушка выдохнула и немного расслабилась. Ей явно не нравилась колкость в голосе, но в целом его слову она верила.
— Хорошо, но буду лежать бревном. Если тебе нравятся насиловать бревна, я потерплю.
Илья с любопытством посмотрел на нее. Интересно, куда она клонит? Что он последний негодяй? Или кто похуже. И он прочел на ее лице ответ. Все, что она думала о нем.
— Важное, выяснили, — отозвался он ледяным тоном, открывая дверь комнаты и направляясь вниз.