Не дожидаясь ответа, я снова начинаю вести нас по улицам и переулкам. Видимо, она поняла меня достаточно хорошо, потому что теперь идет молча, не делая никаких движений, чтобы вырваться из моей хватки.
Когда Скорчи появляются в поле зрения, двое Имперцев, стоящих на его краю, тоже не обращают на них внимания. Они не обращают внимания на семью, за которой они должны были наблюдать, и уходят в пустыню, теперь размытые фигуры усеивают песок. Я выглядываю из-за стены переулка и наблюдаю, как Имперцы ведут праздный разговор. Вскоре они пожимают плечами и, крутанувшись на пятках, отправляются обратно по улице.
Типично.
Я рассчитывал на предсказуемую лень стражников и их неспособность довести дело до конца. И я не хотел, чтобы изгнанную семью провели по улицам, как это обычно бывает, потому что тогда у меня будет толпа свидетелей моего предательства.
Когда они прошли мимо нас, мы выскользнули на улицу и направились к песку. Семья далеко впереди, и поскольку я сам чувствую себя довольно лениво, я протягиваю руку, чтобы ухватиться за одну из способностей Имперца к вспышкам. Скоро он выйдет из зоны моей досягаемости, поэтому я поспешно подхватываю девочку и мчусь в пустыню.
Мы уже почти добрались до семьи, когда из-за расстояния способность Флэша ускользнула от меня. Натан вздрагивает от звука, который мы издаем позади него, и поворачивается, глядя на Эбигейл в моих руках.
Лейла бежит к нам и в считанные мгновения заключает девочку в свои объятия, а вся семья окружает их. Они всхлипывают, когда я отхожу в сторону, переставляя ноги на песке, который начал набиваться в мои ботинки.
А потом они поворачиваются ко мне, глаза горят жарче, чем падающее на нас солнце. Натан произносит только одно слово, низкое и полное ненависти: — Почему?
Я выхватываю кинжал и одним движением разрезаю путы на его запястьях, встречая его взгляд: — Я не убиваю детей.
Лицемер.
Как будто это не совсем то, что я делаю. На самом деле, я лишь оттягиваю неизбежное. Но, по крайней мере, в конце концов они будут вместе — насмешка над милосердием, которое я оказываю только детям.
Я двигаюсь вдоль шеренги ошеломленных пленников, освобождая их связанные руки. Я смотрю каждому из них в глаза, большинство из которых все еще блестят от слез, прежде чем повернуться к маленькой девочке. Обыкновенной.
Эбигейл.
Я медленно подхожу к ней и опускаюсь на одно колено, глубоко погружаясь в горячий песок, так что мы оказываемся лицом к лицу. Хотя она ничего не говорит, ее глаза говорят о многом. Она всего лишь ребенок, но я вижу за ее взглядом разрушительную решимость.
Возможно, тебе не нужны силы, чтобы быть могущественным.
Я лезу в карман и достаю оттуда маленький перочинный ножик. На его белой рукоятке выгравированы золотые вихри, а маленькое лезвие острое. Я протягиваю его ей.
— Каждая девушка заслуживает того, чтобы у нее была такая же красивая и смертоносная вещь, как она сама, — говорю я, побуждая ее взять нож. Она устало смотрит на меня, потом протягивает маленькую руку и берет его из моей ладони. — Используй его с умом.
Я провожу рукой по волосам и со вздохом встаю на ноги. — В соответствии с нашими законами и по указу короля Эдрика я изгоняю вас из королевства Илья за ваши действия, связанные с изменой.
С этими словами я наблюдаю, как Натан обнимает свою жену, которая, в свою очередь, протягивает руку своим детям, чтобы те прижались к ней.
Они поворачиваются как одно целое.
И я смотрю, как они направляются навстречу своей гибели.
Глава 6