Если бы только смерть умела давать обещания.
Вдруг меня снова затягивает в удушающие объятия. — Вернись ко мне домой, Пэ. Пожалуйста? — Голос Адены приглушенно звучит в моих волосах. — Ты — все, что у меня осталось, ты знаешь.
Больше всего на свете я хотела бы, чтобы эти слова не были такой ужасающей правдой.
Когда мать Адены заболела, лечить ее пытался, скорее всего, мой отец. Целители — редкость в трущобах, и люди нуждались в нем так же сильно, как и любили его. Но даже Элитные имеют свои пределы, а Смерть, похоже, не знает границ. А поскольку Адена никогда не знала своего отца, он мог быть тем самым зеленоглазым торговцем, которого я ограбила сегодня утром, если бы мы только знали.
С губ срывается болезненный смешок. — А ты — все, что у меня осталось, А.
— Хорошо. — Она фыркает и отступает назад, чтобы посмотреть на меня. — Тогда тебе лучше найти способ вернуться ко мне. Если кто и сможет выбраться из этих чертовых Испытаний, так это ты. — Она смотрит на меня вызывающе решительно. — В худшем случае ты проиграешь и вернешься домой. В лучшем — ты выиграешь эту чертову штуку.
Я разражаюсь смехом от этой абсурдной мысли. — Я буду стараться для тебя, А.. — Проглотив комок в горле, я добавляю: — Я буду навещать тебя. Обещаю. Я найду способ. Если понадобится, пойду пешком.
Она улыбается, обнимает меня в последний раз и машет рукой, когда я направляюсь в переулок. Стоя на ногах за Фортом, она кричит: — Это не прощание, а лишь хороший способ сказать «пока», пока мы не увидимся!
Это та же самая пошловатая фраза, которую она произносит уже много лет, но впервые она прозвучала как прощание. — Ты моя любимая, А! — воскликнула я в ответ, голос сорвался без моего разрешения.
— И ты моя, Пэ!
Улыбаясь, я наконец отрываю от нее взгляд и начинаю спешить по Луту, подумывая о том, чтобы убежать от Имперца, от Испытаний, от всего.
Но эта безрассудная мысль исчезла так же быстро, как и стук моих ног по булыжнику. Если я побегу, меня выследят и убьют. По крайней мере, если я пойду на Испытания, у меня будет шанс выжить. Вроде того.
Задыхаясь, я возвращаюсь к Имперцу, к которому теперь присоединилась маленькая девочка, робко оценивающая меня. — Готовы идти? — спрашивает он, глядя между нами двумя. Я шутливо киваю, несмотря на отсутствие выбора.
Мы молча идем по Луту, проходя мимо толпы людей, которые хлопают нам и выкрикивают свои поздравления. Когда мы приближаемся к концу длинной улицы, я вижу темную карету, ожидающую нас, с Имперцем, сидящим на водительской скамье в белой форме, почти ослепляющей на солнце.
Наш рыжеволосый Имперец открывает нам дверь, после чего тоже присоединяется к охраннику на скамейке. Девушка забирается внутрь, и я следую за ней, выглядывая из двери, чтобы в последний раз взглянуть на Лут-Аллею, прежде чем Имперец запечатает меня внутри, отделив от прежней жизни.
Нас ждут мягкие черные сиденья, и я слишком увлечена любованием самой причудливой вещью, которую когда-либо видела, чтобы заметить мальчика, сидящего напротив нас. Его каштановые волосы аккуратно уложены на голове, прямо над темно-зелеными глазами, которые в данный момент прикованы ко мне. По состоянию его одежды я могу сказать, что он родом из более благополучного района трущоб и, скорее всего, относится к Оборонительному уровню Элитных.
Карета дергается вперед, и я прижимаюсь к стене. Я и так не люблю маленькие пространства, не говоря уже о движущихся местах. Я выравниваю дыхание, заставляя себя успокоиться, прежде чем снова посмотреть на скучающего мальчика.
— Привет, — говорю я, пытаясь снять напряжение. — Я Пэ...
— Я знаю, кто ты, — прерывает он меня, тут же решив, что смотреть в окно гораздо интереснее, чем наш разговор. — Ты — девушка, которая спасла принца Кая. — Его тон говорит о том, что на самом деле все было не совсем так. Как будто десятки людей не видели, как это произошло.
Я открываю рот, позволяя словам выплеснуться наружу, прежде чем я успеваю подумать о них. — Правильно. И, очевидно, у тебя нет репутации, иначе я бы уже слышала о тебе.
Его глаза переходят на мои, ноздри раздуваются. — Я Эйс. Эйс Элвей. — Он говорит это с гордостью, поправляя воротник рубашки: — Я Иллюзионист. Редкий. Поэтому я здесь. — Его улыбка так же холодна, как и его глаза. — И мне нужны эти двадцать тысяч шиллингов, чтобы наконец-то выбраться из этих трущоб, так что я уверен, что скоро создам себе хорошую репутацию.
Я никогда не сталкивалась с Иллюзионистом, но слышала о них достаточно, чтобы понять, что он опасен даже в качестве Оборонительного.
— А кто ты? — спрашивает он девушку рядом со мной. — Что ты можешь сделать?