Нуарен быстрo пожал руку Шанверу и отошел к костру-порталу.
– Прекрати скалиться, Кати, - прошептал Мартен, наклоняяcь, – это вселяет ужас, у тебя на зубах кровь.
Святой Партолон! Я отвернулась и, спрятав лицо под мышкой Жана, провела языком по зубам. Позорище!
Четвертого из «огня» звали Понтье, он представился мне на прощание. Квадра Шанвера закончила обряд и исчезла в портале.
Виктор де Брюссо приосанился и гаденько ухмыльнулся:
– Магия лабиринта одарила меня компанией простолюдинов. Слабосильный Лазар, оват-переросток и, простите, Шоколадница.
Мартен, которого обозвали оватом-переростком, мог при желании переломить шевалье де Брюссо о колено. Лазар слабосилен? Не думаю, он несколько лет филид. Так что два из трех – мимо. Виктор прав только в одном – я, действительно, Шоколадница.
– Информасьен, – прозвенело в небесах, - время завтрака.
– Надеюсь, – мечтательно промурлыкала я, энергично «здороваясь» с четвертым членом квадры «вода», – на завтрак нам дадут шоколаду.
Как только моя рука соприкoснулись с рукой Брюссо,тело завибрировало, так бывает, когда замыкается мудрический знак, консона как будто демонстрирует нетерпение, ждет, что ее наполнят силой. И, о чудо, после завершения обряда, мои ладони оказались чисты. Исчезла не только стихийная мудра, но и все мозоли от веревочных канатов с обеих рук. А уж боялась, что не смогу сегодня удержать перо.
– Компания простолюдинов ему не нравится, – бормотал Мартен, когда мы с ним и Лазаром шагали по переходу к дортуарной башне. – Можно подумать, мы от его компании в восторге. Жалкий филидский подмастерье.
– То есть общество девушки никого не смущает? – спросила я.
– Твое – нисколько, – ответил Лазар. – Любопытно, кого назначат командиром нашей квадры. У сорбиров так принято.
Об этом я знала.
– А зачем нам, лазоревым,изучать боевой порядок безупречных?
Пьер остановился, удивленно приподнял бpови:
– Ты, разве, не слышала? Лавандер готовится к войне.
Чего? Мои вытаращенные глаза сообщили собеседнику о прискорбной неосведомленности. Лазар вздохнул:
– Готовиться, не значит воевать . Ордонанс полон слухами, говорят, армия шевалье Ро…
– Вот только не нужно этого здесь повторять, - перебил друга Мартен, оглядываясь по сторонам, – у стен Заотара есть уши. Если нам нужно что-нибудь знать, преподаватели или сам монсиньор это сообщат.
Он был абсолютно прав, мы не стали спорить. Парни отправились в столовую, я – в дортуары. Мне нужно было принять душ и переодеться, к сожалению, на завтрак я, кажется, не успевала.
Сколько событий! Я пыталась их распределить по степени важности, стоя под ледяными струями в кабинке умывальной. Как говорится, можно забрать девушку с оватского этажа, но ее привычки к холодному душу останутся при ней. Итак… Война? Совсем не важно. Придет, буду сраҗаться наравне со всеми, а изводить себя ожиданием смысла не имеет. Катарина Гаррель единственная девушка в группе «стихийные»? Ο… Может, и не особо важно, но демонически приятно. Несколько минут я позволила себе ощущение избранности и сладость победы. Достаточно. Шанвер?
– Проклятый урод!
– Но он думал, что мстит за свою невесту.
– И что? Это не делает его правым, а тебя виноватой.
– Он ошибся. Нужно просто объяснить.
– После того, как ты корчилась от боли на публике? Он тебя унизил, Кати, оскорбил. Ты должна отомстить.
Внутренние диалоги меня уже давно не пугали, я даже мысленно проговаривала их разными голосами. Вот и сейчас голос «защитника» был дамским лепетом, а «нападение» вещало с хриплыми нотками мальчишки-сорванца.
– Мстить Шанверу? Разве не достаточно того, что моими стараниями он был разжалован в филиды?
– Лучше бы сдох.
– Нет, нет, мы никого не убиваем.
– Давай, беги, разыскивай своего драгоценного обиженку, объясняй, что это не ты окатила голую мадемуазель «разъедаловкой», а мадемуазель Бофреман сама…
– Мадлен! Α почему мы о ней не думаем? Коварная злодейка строит козни, плетет против нас интриги. И, главное, зачем? Как будто Катарина Гаррель ей хоть в чем-то соперница.