В воздух тут же взмыли три руки – Слави (какая неожиданность), девочки в очках и паренька с усиками. Судя по лицу вожатой, такой расклад ее явно не устроил. Я так-то тоже знал, но, поскольку последний раз я был в центре внимания чуть больше, чем минуту назад, то на сегодня лимит исчерпан. А то вновь выведут на всеобщее обозрение и еще заставят рассказывать свои впечатления от повести. Нафиг такое счастье.
– И все? – разочарованно спросила вожатая, довольно забавно сморщившись. – Только Ясенева, Соколова и Сухов? Быть не может. Двачевская, может, ты порадуешь нас своими знаниями?
Та презрительно фыркнула и демонстративно отвернулась в сторону площади.
– Так я и думала, – цокнула языком Ольга. – Может, из наших новеньких кто знает?
Да етижи-пассатижи, вы угараете?
– Борис Васильев, – незаметно шепнул я Дэнчику. Пусть он отдувается. Заодно заработает лишний бонус перед нашей активисткой.
– Что? А… Борис Васильев, – к счастью, мой друг не затупил. За что, как и ожидалось, получил награду в виде улыбки Слави.
Не потерялась еще школьная привычка, когда мне частенько приходилось выручать на уроках своего непутевого товарища. Мы с ним, помнится, и подружились на этой почве классе в пятом. В детстве я не отличался особой боевитостью и, как и почти любой замкнутый, но талантливый в учебе парнишка, был частым объектом травли. Тогда мне и пришла в голову мысля, что неплохо было бы подружиться с кем-нибудь из моих обидчиков, кто посильнее. И предложить выгодную сделку – помощь в учебе в обмен на защиту от остальных хулиганов. Выбор пал на Дэнчика. Мог ли я тогда предположить, что это выльется в крепкую дружбу на года вперед? Конечно же нет. Я тогда и представить не мог, насколько правильный я сделал выбор.
– Совершенно верно, – кивнула Ольга. – Грустная, но все равно замечательная книга. И пускай фильм не оставляет и половину тех эмоций, но от этого он не становится хуже. У нас в стране сейчас трудное время и, на мой взгляд, как и администрации лагеря, совместный просмотр подобных картин обязан плотнее сплотить наш коллектив. После просмотра, если будут желающие, то могут рассказать о своих бабушках и дедушках, которым довелось пройти через ужасы войны.
Могут рассказать… Интересно, это правда будет чисто на добровольной основе или все же добровольно-принудительной? Нетрудно было догадаться, что очень многое в пионерлагерях проходило как раз по этой схеме. Ты, конечно, можешь не идти смотреть фильм, сюжет которого ты и так прекрасно знаешь, но ведь тем самым подведешь товарищей! И даже не замечаешь, в какой момент истории тебе почему-то становится стыдно. И ты все же идешь вместе со всеми смотреть «А зори здесь тихие», потому что, ну, вроде ты же сам принял решение идти. В чем проблема тогда? Наслаждайся искусством.
– Вопросов нет? Чудненько, – даже если бы вопросы и были, то никто бы их элементарно не смог бы задать, настолько быстро Ольга сменила пластинку. – Отряд, становись! Нале-во! По парам становись! Шаго-о-ом… марш!
Кто шагает дружно в ряд? Пионерский наш отряд! В сторону сцены мы шли именно так, почти шаг в шаг, идеальным единым организмом, с Ольгой во главе. Передо мной чуть ли не маршировала Славя, идеально ровно выпрямив спину, чего совершенно нельзя было сказать о Дэнчике. Мне в пару, как нетрудно было догадаться, досталась фиолетоволосая. Ну, пока идем, чего бы и не поговорить? С задних рядом, тем более, кто-то щебетал, так что вроде не запрещалось.
– Ты извини, что я тебя задел, еще раз, – начать беседу с такого ракурса будет проще, чем банальное «А как тебя зовут?».
– Все хорошо, Максим, – краешки ее губ едва заметно устремились вверх, чем явно оповестили об искренности ее слов.
А откуда она… Ах, ну да. Меня же только что всему отряду представляли. Уже успел забыть.
– Тебя-то как звать? – уже можно, полагаю.
– Лена, – ответила фиолетоволосая.
– Просто Лена? – осведомился я. – Точно? Не какая-нибудь там Владлена? А то я, знаешь, наслушался непривычных имен с фамилиями за сегодня. Уже с моим простецким именем как-то даже неловко становится.
– Точно, точно, не волнуйся, – хихикнула та. – Просто Лена, не больше, не меньше.
– Это хорошо, – выдохнул я. – Приятно встретить просто Лену после всяких Мику, Двачевских и… – не, нафиг, а то активистка услышит еще. Обидится. Дэнчик меня потом со света сживет. – Ты не подумай только, что я сейчас намекал на то, что ты простая, это я исключительно про имя.
– Я поняла, – добродушно сказала Лена. – Трудно делать выводы о человеке спустя лишь пару слов.
А вот тут я бы с тобой поспорил. Порой не то, что пары, одного слова достаточно. Даже взгляда. Понятно это лишь, впрочем, становится явно не в радужном подростковом возрасте. Где все кажутся такими таинственными и глубокими.
– Не всегда, конечно, но, в целом, да, – завуалированно донес я свою позицию. – В моем случае, например, люди почти сразу начинают намекать на мое высокомерие. И они, на самом деле, не ошибаются.
– По тебе не скажешь, – удивленно даже ответила Лена. – У тебя, как мне кажется, очень добрые глаза.
– А это потому что я дурак, – да, тут уж, как не борись, а взгляд у меня порой до сих пор беззастенчиво выдает того самого простачка, каким я был пять лет назад.