Ой, Вась, ну не надо, сказала она.
Он еле дотянулся до ее талии. Его живот упирался в тело жены, и она то и дело жадно вдыхала воздух. Они неуклюже танцевали и смеялись вместе со всеми.
Задумав нечто амбициозное, Вася оттопырил таз и потянулся головой к плечу жены. Не сразу, но Васе таки удалось улечься правой щекой. Он нежился и улыбался. А Марк, как ни пытался, не мог представить ни одной позы, в которой эти двое могли бы смотреть друг другу в глаза, занимаясь сексом.
Вася наклонил жену над покрытым обледенелым снегом полом веранды. Но руки его подвели, и оба грустно грохнулись так, что пол затрясся. Все расхохотались и зааплодировали.
Но пришла весна. Если бы не календарь, никто бы ее и не заметил. Снег продолжал заметать улицы, щеки покалывал морозец. Только ближе к суду все начало таять и пахнуть новой жизнью. Ветер приносил тепло издалека, и Марк по-детски ему радовался, глубоко вдыхая носом и жмурясь. Таким же обнадеживающим выдался и день, когда по отцовскому делу зачитывали вердикт. После заседания отец не написал и не позвонил. Марк выждал до вечера и набрал сам.
Выиграли, сказал отец.
Ура, сказал Марк. Поздравляю.
Да. Хорошо.
Это ведь здорово, да?
Да.
Ну ладно.
Ты был прав.
В чем?
Во всем. Во всем, что ты мне писал тогда, сказал он прямо так, слово в слово. Ты был прав. По жизни.
Марк не нашелся, что ответить, потому что совсем не помнил, о чем речь.
Спасибо тебе, сказал отец. И прости, если у меня не всегда получалось понять.
Да. Ладно. Спасибо. Ты меня тоже прости.
Ага.
Ты в порядке?
Да.
У мамы все нормально?
Да, все хорошо.
Ну ладно тогда.
У отца был странный голос. Марк тогда списал это на усталость, но потом они встретились лично, и тот объяснил. Из-за того, что он был под следствием, заводу не выдали кредит и они не закупились материалами на предстоящий год. И теперь не могли работать. Марк не сразу понял, что это все значит.
Завода больше нет, сказал отец.
В смысле?
Пришлось продать. Выплатил всем зарплаты и задолженности. И все. Все, да. Больше завода нет.
Но ты же выиграл, сказал Марк, осознавая, как глупо это звучит.
Папа развел руки и положил их на колени. Он слабо улыбался, не замечая, как на его затылок и плечи падает солнце.
Вот так, сказал он.