Пока Орлова Елена Аркадьевна здесь, никому умирать не позволено. Поперечное положение плода — ещё не приговор.
— Тогда надо спешить!
И меня спешно повели вдоль улицы, на которой, как грибы, рассыпались низкие домики. Дворы заросли цветами, от запахов кружилась голова. Собаки заливисто лаяли, дорогу перебегали гуси, а подол юбки был забрызган грязью по колено — здесь тоже недавно прошёл ливень.
Я уверенно шагала вперёд, старалась не замечать удивлённых и настороженных взглядов, не слушать отвлекающих шепотков. И не думать о том, как вынырнуть из этой галлюцинации.
Впереди бежала тётка в платке, переваливаясь с одной ноги на другую, следом за нами растянулась гирлянда из селян.
Наконец, меня подвели к дому почти в самом конце улицы. Дверь была открыта нараспашку, протяжные стоны я услышала ещё с порога.
— Тори! Эй, Тори, мамаша! Я целительницу привела! Скажи кхерургу, что резать не надо!
В дверь высунулась всклокоченная голова с покрасневшим опухшим лицом. Кто это? Мать роженицы? Свекровь?
Тори окинула меня пустым взглядом, а через пару секунд за её спиной возник суровый костлявый мужчина в чёрном. Он сразу напомнил мне ворона — глубоко посаженные глаза, нахмуренные брови, узкое бледное лицо с длинным крючковатым носом. Пальцы крепко сжимали ручку металлического чемоданчика, а высокие ботфорты, которыми он топтался в одной комнате с роженицей, естественно, были облеплены грязью.
В этот миг мои глаза загорелись, как у нашей санитарки Петровны, которая могла обложить матом даже заведующего, если он осмеливался проскользнуть в кабинет по только что вымытым полам.
— Нейт Ойзенберг, позволите войти? — суетилась тётенька, которую я уже успела окрестить «Русской красавицей». Она, в отличие от разбитой и раздавленной Тори, прекрасно ориентировалась и держала себя в руках.
— Вы кто ещё такие? — взгляд нейта Ойзенберга остановился на мне. Прошёлся вверх-вниз, оценивая.
— Мы передумали, дадим шанс нейре магичке. Она может спасти и мать, и малыша.
— Я намерен произвести операцию, и какие-то столичные недоучки мне не указ, — он брезгливо поджал губу. — Инструменты уже готовы, и, если вы продолжите меня отвлекать, я не смогу спасти дитя и облегчить предсмертные муки бедной женщины.
Как по заказу из глубины дома донёсся бессильный крик. Тут-то меня и порвало.
— Ты бы хоть сапоги грязные снял, инфекцию ведь носишь! — я двинулась вперёд, грозно уткнув руки в бока, оттесняя и свою провожатую, и мамашу роженицы. — А ещё врачом назвался, да тебе только свиньям хвосты крутить! Резать собрался своими грязными ручищами, коновал!
Полное ошеломление на лице недоврача сменилось злобой:
— Ты!.. соплячка!.. да я… я… я тридцать лет здесь работаю! Ты кто вообще такая?..
— Я — опытный специалист!
— Не переживайте, нейт, давайте я вам помогу… — тётушка осторожно взяла его под локоть и потащила из дому.
Человек-ворон брезгливо стряхнул её руку.
— Вам всё равно придётся заплатить. Вы оторвали меня от важных дел! — взвизгнул истерично. — А она только убьёт ребёнка!