Тяжёлая деревянная дверь заскрипела, пуская нас внутрь. К моему удивлению, изнутри башня освещалась газовыми светильниками. А, бегая по улицам в поисках места назначения, я видела газовые фонари.
— Да, нейра. Это здание госпиталя, — коротко ответил Йен. Болтливостью он не отличался.
— Скажите, нейт Йен, здесь находятся люди с разными заболеваниями? Хирургические? С травмой? Гнойные? Тифозные? — вопросы посыпались, как горох, только успевай собирать.
Йен бросил взгляд через плечо.
— Это единственный госпиталь в округе, нейра. Конечно, у нас лечат всё.
— Да? И насколько успешно? Все больные содержатся вместе? Или у вас несколько отделений и раздельные палаты?
— Думаю, если нейт Лейн допустит вас к практике, вы всё увидите своими глазами.
Допустит? А может и не допустить?
— А ты думала легко будет? Может, тебя отсюда прогонят, — пропищал тонкий голосочек, и я мысленно велела ему прекратить накалять обстановку.
Когда мы поднялись на самый верх, я успела запыхаться. Физическая форма этого тела никуда не годилась, у меня в сорок с хвостиком была лучше. А теперь придётся заняться укреплениям сердечно-сосудистой системы, дыхалки и подтянуть мышцы.
Паренёк подвёл меня к одной из трёх одинаковых дверей и постучал.
— Войдите! — послышалось изнутри.
У меня даже живот прихватило от волнения, когда мы переступали порог кабинета. В нос ударил запах старой бумаги, пыли и двересины. Внутреннее убранство напомнило об играх-бродилках, когда ходишь по старому замку и ищешь артефакты, или кадры из исторических фильмов. За массивным столом у узкого окошка восседал нейт Лейн собственной персоной, а вокруг него высились кипы бумаг.
Йен кивнул и молча вышел.
— Ну, чего язык проглотила? — ехидно пропищал синий товарищ. — Поздоровайся хотя бы.
— Доброе утро, нейт Лейн, — произнесла я как можно вежливей. А запах чесночной колбасы у меня под мышкой вмиг заполонил всю комнату.
— Сейчас не утро, — сухо обрубил мужчина. — Вы опоздали, нейра.
Взгляд Лейна был ледяным, как айсберг. На вид ему можно было дать лет сорок пять — сорок восемь, под глазами застыли усталые складки, от уголков рта к подбородку тянулись угрюмые морщины. Щетина на впалых щеках неаккуратно торчала, придавая ему вид то ли сумасшедшего учёного, то ли злобного врача, которого боятся все пациенты.
— Извините, нейт Лейн. Возникли неотложные дела.
— Понимаю, — протянул он, приподнимаясь из-за стола. — Молодым девушкам важно высыпаться по утрам. И на макияж много времени уходит. И на рынок надо успеть заскочить, да, нейра? — указал на мою колбасу.
— Никак нет! С утра я принимала пациентку, — ответила я, гордо вздёрнув подбородок.
Брови Лейна взлетели под потолок.
— Вы? Пациентку?
— К вашему сведению, у меня большой опыт ведения беременности и родов.
Руководитель снисходительно усмехнулся.
— Да, я наслышан о ваших вчерашних подвигах. Нейт Ойзенберг мне всё доложил.
И столько было в его тоне обидного пренебрежения, что я позволила Елена Аркальевне вырваться на волю.
— Я спасла жизнь роженицы и ребёнка, когда ваш нейт Ойзенберг хотел угробить обоих.