Его взгляд на мгновение задерживается на неловкой накладке.
— Я неплохой водитель, — говорю я.
— Мы с моей младшей сестрой просто играли в пожарную тревогу на красный свет, и я немного разволновалась.
Его лоб хмурится, когда он с любопытством смотрит на меня.
— Пожарная тревога на красный свет?
— Да. Это когда ты останавливаешься на красный свет, и кто-то кричит пожарная тревога, и все должны выйти, обежать машину и вернуться на свои места, прежде чем загорится зеленый. Ну, в этот раз я вышла и наткнулась прямо на свое зеркало. Оно улетело, и мне пришлось лезть под грузовик, чтобы достать его.
Морщина на его лбу становится глубже.
— Это звучит немного опасно.
— Так оно и было, но это было весело.
Я бы хотела, чтобы он улыбнулся или что-нибудь в этом роде, но он такой задумчивый.
Эти пронзительные темно-зеленые глаза смотрят на меня без тени юмора.
От этого мне сразу становится не по себе.
— Не могу сказать, что я когда-либо играл. — отвечает он, открывая дверь со стороны водителя.
— Да, ну, я думаю, ты просто играешь в другие игры.
Его глаза вспыхивают в моем направлении, поэтому я быстро опускаюсь на свое место, чтобы избежать этого навязчивого взгляда.
Когда он садится рядом со мной, клянусь, я улавливаю намек на улыбку, нарисованную на его лице, прежде чем она исчезает.
——
Поездка проходит в тишине, и я немного удивлена, узнав, что это новое здание на самом деле находится в центре города. На самом деле это вовсе не новое здание, а старый кирпичный склад, который, похоже, находится на реконструкции.
Окна и двери заклеены оберточной бумагой, а снаружи припаркованы строительные леса и грузовики. Прямо над дверью логотип компании, выполненный из гладко черного железа, круг с буквами SPC.
Эмерсон паркует машину на противоположной стороне улицы, подальше от грязи и мусора строительной площадки.
Когда мы вылезаем из машины, я пытаюсь опустить юбку на пару дюймов и скрещиваю руки на груди, чтобы спрятать под ними лифчик.
Глупо, глупо, глупо.
Как только мы закрываем двери машины, высокий светловолосый мужчина в пыльных джинсах и в обтягивающей фланелевой рубашке выходит из здания и направляется в нашу сторону.
На голове у него каска, а в руке две. Когда он приближается к нам, на его лице появляется слегка недовольное выражение, но когда он поднимает голову и встречается со мной взглядом, выражение его лица внезапно меняется. Улыбка растягивается на его заросших щетиной щеках, когда его голубые глаза скользят вверх-вниз по моему телу. Когда он поворачивает голову, я замечаю светлый конский хвост, свисающий из-под его шляпы, а когда я подхожу ближе, то обнаруживаю, что смотрю на эти точеные скулы и полные розовые губы. Он чертовски красив.
— Ну, привет, — говорит он, устремляя на меня свой обезоруживающий взгляд.
Эмерсон прочищает горло, возвращая внимание к себе.
— Дрейк, это моя новая секретарша, Шарлотта Андервуд. Шарлотта, это наш генеральный подрядчик Дрейк Нильсен.
— Новая секретарша, — говорит Дрейк сексуальным низким тоном, растягивая слова, берет мою руку и подносит к своим губам.
Есть что-то странное в том, как он произносит секретарша, но я слишком загипнотизирована его вниманием, чтобы разобраться в этом.
— Дрейк, — рявкает Эмерсон, как будто отчитывает этого человека.
Дрейк даже не вздрагивает, но он незаметно подмигивает мне. Я наконец понимаю, почему мой мозг работает немного медленно, из-за того, как этот греческий бог смотрит на меня так, словно мы собираемся трахаться, что Дрейк думает, что я одна из специальных секретарш Эмерсона.
И знаете что? Я не испытываю к этому ненависти.
Я почти не хочу, чтобы Эмерсон поправлял его, но, конечно, он поправляет.
— Она моя настоящая секретарша, Дрейк. Прекрати это.
На лице подрядчика появляется намек на разочарование, когда он отпускает мою руку.
Должно быть, существует какое-то неписаное правило, согласно которому люди, которые знают о развратных вещах и принимают в них участие, могут быть развратными и флиртовать друг с другом. Но для остальных из нас они должны изменить свое поведение.
Как будто мы магглы, а они волшебники.
И прямо сейчас я ненавижу быть магглом.