Все еще извиваясь и пытаясь вырваться, я кричу от отчаяния.
Его смех звучит ликующе.
— Плохая зайка, — шепчет он. — Такая плохая.
Эйдан крепко целует меня, а затем переворачивает на живот так легко, что это даже забавно. Затем кладет руку мне между лопаток, прижимает к ковру и больно шлепает по заднице.
Когда я вскрикиваю, он повторяет шлепок.
— Ой!
— Скажи, что ты сожалеешь о попытке убежать, зайка.
— Нет! Мне не жаль!
Как я и надеялась, Эйдан снова шлепает меня, затем просовывает руку мне между ног. Он издает низкий звук удовольствия в горле.
— Не извиняешься, а сама горячая и чертовски скользкая. Я думаю, что мою маленькую зайку нужно трахнуть прямо здесь, на ковре.
Когда он скользит толстым пальцем внутрь меня, я издаю стон.
— Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я трахнул тебя, — требует он.
Я знаю, что все это — часть игры. Я мышь, а он кот, и он хочет, чтобы я разрешила ему выпустить мне кишки и съесть меня. Но мыши не разрешают кошкам есть их, и я не разрешу.
— Нет!
Его смешок звучит довольным.
Эйдан вынимает свой палец из меня и снова шлепает, на этот раз по обеим ягодицам, жалящими ударами, от которых у меня перехватывает дыхание, и я так возбуждаюсь, что начинаю бесстыдно тереться тазом о ковер, пытаясь найти разрядку.
Эйдан наклоняется и кусает меня за задницу. Это жжет почти так же сильно, как порка, и мне это нравится.
— Моя зайка любит, когда ее шлепают, не так ли?
— Нет! Отпусти меня! — тяжело дыша, я беспомощно извиваюсь под ним.
Низким и мрачным голосом Эйдан говорит:
— О, я не отпущу тебя, моя милая маленькая зайка. Ты никогда не уйдешь от меня.
Это не должно волновать меня так, как волнует здесь и сейчас. Мой здравый смысл знает, что это опасная игра, в которую я играю с человеком, почти мне не незнакомым, и я должна закончить все сейчас, пока ситуация не зашла слишком далеко. Я должна спокойно сказать ему, что боюсь и хочу, чтобы он прекратил. Я должна выйти из этой квартиры и никогда больше его не видеть.
Единственная проблема в том, что я не боюсь.
И я не хочу, чтобы Эйдан останавливался.
И больше всего на свете я хочу увидеть его снова.
Я хочу, чтобы он заставил меня вылезти из кокона и больше не позволял замыкаться в своих мыслях. Потому что это темное и страшное место, в котором я бы предпочла не проводить слишком много времени.
Но я никак не смогу выиграть эту игру грубой силой. Он меня обыграет. Так что этой маленькой зайке придется пораскинуть мозгами.
Я перестаю сопротивляться и невинно говорю:
— Ничего, если я воспользуюсь ванной, прежде чем мы продолжим? Извини, я только что поняла, что мне нужно.
После удивленной паузы Эйдан говорит:
— Конечно.
В момент, когда он убирает руку с моей спины и перекидывает через меня ногу, я подтягиваюсь и вскакиваю на ноги. Ухмыляясь в его удивленное лицо, я говорю:
— Сосунок.
Затем я выбегаю из гостиной.
Эйдан ловит меня прежде, чем я успеваю пройти даже половину коридора.
Схватив меня за руку, он делает что-то вроде изгибающегося движения ниндзя и перебрасывает меня через плечо. Пока я визжу и извиваюсь, он разворачивается и широкими шагами идет на кухню.
Ставит меня на ноги рядом с кухонным столом.
Схватив меня за плечи и заглядывая в широко раскрытые глаза, он горячо шепчет:
— Такая чертовски плохая зайка.
Эйдан разворачивает меня, прижимает грудью к столешнице, раздвигает мне ноги и хватает запястья своими руками, заводя их мне за спину.
Он толкается в меня так внезапно, что я выгибаюсь и вскрикиваю от шока.