— То, что твой Айвар глубоко не в себе, вот что! Я-то думал, что все это вылезет гораздо позже, что у него хотя бы хватит хитрости подержать язык за зубами. Но похоже, там уже есть проблемы с самоконтролем. Что я тебе говорил в прошлый раз? Можешь считать, что он все подтвердил, все! Ты слышала этот бред про кровопускание и рвоту? Тебе встречался хоть один нормальный молодой человек, который бы так называл естественные отношения между мужчиной и женщиной? Те, от которых, между прочим, рождаются дети, новые жизни?
— Папа, он говорил не об отношениях, от которых рождаются дети, он говорил о торговле телом! Там нет ничего чистого и прекрасного, и быть не может. Ты сам на пальцах разъяснял мне, зачем женщины ходят к таким парням, — возразила Нерина, беря себя в руки: спорить с отцом ей всегда было нелегко.
— Да он не знает ничего другого, как ты не понимаешь? Он не представляет, что это может быть чистым и прекрасным! Я не знаю, что он сейчас к тебе испытывает, но со временем он начнет так же относиться к тебе, как ко всем этим женщинам, за которыми он, по своему выражению, «грязь подтирал». Нет, даже гораздо страшнее, потому что они далеко, а ты будешь под боком. И в лучшем случае он начнет сливать свою агрессию где-нибудь в другом месте, но не потому, что любит и ценит тебя, а потому, что ваш брак выгоден именно ему, а не тебе. А в худшем — сама можешь представить...
Нерина не знала что сказать. Слова Айвара слишком ее обескуражили, задев что-то глубоко личное. Конечно, она во многом не была согласна с отцом: Айвар и агрессия? Айвар и выгода? Бред, ничего более несовместимого и придумать нельзя. Но то, что он говорил о сексуальных отношениях... Неужели он имел в виду и ее? Ну, предположим, особой радости она ему действительно пока не могла доставить в силу отсутствия опыта и темперамента, это было понятно. Но невмоготу?! Неужели он только потому и был так сдержан и непритязателен, а вовсе не ради ее комфорта? Пока Нерина не могла во всем разобраться, и чтобы немного перевести дух, спросила:
— Я верно услышала, что ты еще что-то про хитрость сказал?
— Да, дочка, — грустно ответил мужчина. — Мы все-таки не можем исключать и такую возможность, что он тебя присмотрел по вполне приземленным мотивам. Сама подумай: ты питерская хорошая девочка, с которой можно зацепиться и за жилье, и за перспективы, и за гражданство. И хотеть выкарабкаться из его ужасной страны — нормально, кто бы за это осудил, глядя издалека... Нет, я в этом совсем не уверен, для его воспаленного ума это было бы слишком рационально. Но вот на твоей свадьбе, если ты все-таки не опомнишься, многие будут подозревать и перемалывать именно эту версию. Просто имей это в виду. Кстати, боже мой, страшно представить, что он еще на свадьбе может ляпнуть...
— Ох, папа... — тихо промолвила Нерина, присаживаясь на табурет и отрешенно глядя в стену.
— Что папа, дорогая моя? Я просто говорю то что есть, мне жаль, что нечем тебя порадовать. Если бы ты не была в розовых очках, как любая увлеченная девочка, ты бы тоже давно все про него поняла, по тому, как он смотрит, как выпадает из реальности ни с того ни с сего, как у него губы шевелятся когда он молчит. Ты пока не видишь, а я все это увидел. И его любовь к горестным стихам тоже совсем не добрый знак, не этим должны интересоваться молодые, жизнерадостные, жизнеспособные мужчины.
— А чем они должны интересоваться? — вдруг спросила Нерина с вызовом. — Пивом, пошлыми шутками про баб и проходным сексом, как некоторые? Это, по-твоему, основа ценностей нормального мужчины?
Упоминание про пиво было совсем не к месту: Нерина знала, что Костя его терпеть не мог, но ей очень хотелось принизить бывшего возлюбленного до ненавистного ему «пролетарского» уровня, лишить его образ всякого романтического налета.
Андрей Петрович вздохнул и произнес:
— По крайней мере, это естественнее, чем интересы твоего Айвара. Знаешь... неприятно тебе об этом говорить, да и не вполне корректно, что уж там, но я это сказать обязан, как твой отец. Я ведь собрал кое-какие сведения — ты же там, в этой поездке, была не одна, а твои товарищи не слепые, и они тоже с местным контингентом пообщались. Ты знаешь, что болтунов, увы, хватает везде, но иногда они бывают полезны.
— И что же ты мог узнать более ужасного, чем то, что мы и так знаем?
— Например, то что этот твой Айвар, по слухам, некоторых обслуживал за коробку конфет. Это, по-твоему, нормально? Другие хотя бы цену себе знали!
— По-твоему, в том, что женщина покупает мужчине конфеты, есть что-то чудовищное?