А потом кто-то решил убить девушку моего лучшего друга. Девочку, которую я считал младшей сестрой. И весь этот план был поставлен на паузу.
Я собирался убраться к чертовой матери из этого места, подальше от всего этого дерьма и просто начать жизнь там, где меня никто не знает. Где никто не слышал о моей проклятой фамилии.
Карандаш в моей руке разламывается на две части, упав на рабочий стол и мой незаконченный рисунок татуировки. Это татуировка на бедре, над которой я работал с тех пор, как сегодня пришел сюда. Все татуировки на моем теле я либо сделал, либо нарисовал сам. Все мое тело было моим портфолио. Я позволял Шейду делать те тату, которые не мог сделать сам, но мои ноги были полностью моей работой.
— Подходящее время для перекура? — спрашивает Шейд из своей кабинки, глядя на ногу парня, которому он делает тату.
Я киваю:
— Думаю, да.
Затем отодвигаю стул и встаю, потягиваясь.
— На обратном пути захвати мне еще несколько перчаток из кладовки, убедись…
— Черные. Я все помню, ты знаешь? — говорю я, пока ноги несут меня вниз по ступенькам и к выходу.
Медленный людской поток оставляет меня в тишине и покое, когда я прикуриваю Marlboro Red, позволяя знакомому дыму наполнить мои легкие с первой затяжки.
Я думал, что у меня будет тишина и покой.
Мой телефон начал жужжать в переднем кармане на второй затяжке, и я не могу не ответить. Не сейчас, учитывая все происходящее.
Я подношу сигарету к губам, зажимаю ее между зубами, провожу пальцем по экрану, прикладывая динамик к уху.
— Да, женушка?
Я слышу насмешку.
— Если бы я был твоей женой, ты бы не одевался как президент мотоклуба на пенсии, у которого проблемы с алкоголем, — информирует меня Тэтчер.
— Ты точно, сука, как жена. — Я сползаю по стене, присаживаюсь на корточки и упираюсь спиной в огромные окна снаружи магазина. — Зачем ты мне звонишь?
— Вопрос получше: где ты?
— А что? — отвечаю я вопросом на вопрос.
— А то, что ты должен быть здесь и помогать нам контролировать Рука. Ну, знаешь, следить, чтобы он не разнес мой дом на мелкие кусочки, пока делает хлороформ в моем подвале.
Блядь.
Я забыл об этом.
Конечно, это было очень важно, но я уверен, что они справятся и без моего присутствия.
Крис Кроуфорд, помощник учителя, о котором нам рассказал наш стукач-наркоторговец, был единственной зацепкой, которая у нас оставалась. Говоря так, мы выглядели как мстительные детективы. Взять закон в свои руки, спасти значок и дать нам ножи.
Всю неделю мы следили за ним, пытаясь поймать его за чем-то необычным, и почти остановились, махнули на него рукой, пока Тэтчер не получил фотографии, на которых он просматривает товар в своей машине после школы. Был ли он нашим убийцей, еще предстоит выяснить. Но он поставлял наркотики, от которых умерла Роуз, и это было лучше, чем ничего.
Нам нужно было за что-то ухватиться. Хоть за что-то. Если бы мы этого не сделали, я боялся, что это сделает Сайлас.
— Он специалист по химии, Тэтчер. Это просто ацетон и отбеливатель, твоя покойная бабушка могла бы это сделать. До тех пор, пока он не начнет радоваться, ты обойдешься без меня несколько часов.
Как бы я ни жаждал возмездия, я не мог не надеяться, что это конец. Что Крис накачал Розмари наркотиками, пытаясь залезть к ней в трусы, и все закончилось ужасно. Мы могли бы запытать его до мучительной смерти. А потом жить дальше.
Кроме Сайласа, конечно. Ему для этого потребуются годы.
Я видел, как они росли вместе, Роуз и он. Она была единственной, кто действительно понимал его шизофрению. Когда они были вместе, они словно находились в своем собственном маленьком, извращенном мире.
Я не знаю, сколько времени ему понадобится, чтобы прийти в себя. Если вообще он когда-нибудь придет в себя.
— Ты так и не ответил на мой первоначальный вопрос, Алистер.