Но я не возражаю. Я бы понес свою девочку на край света, если бы она попросила. Знал, что для нее переезд будет немного пугающим, ведь ее домом был только Остин. К счастью, мои родители уже здесь, что немного облегчает этот переход.
— Осталось недолго, милая. Там нас встретят бабушка и тетя Лала. Это сразу за углом.
Я остановился возле пекарни, которой владеет моя сестра, потому что хотел купить один из их рогаликов. Может быть, сейчас шесть вечера, но я не ел хорошего рогалика уже, кажется, целую вечность. Вспоминая прошлое, можно сказать, что это не самое лучшее решение в мире - переехать прямо через дорогу от моей любимой пекарни.
Устоять перед соблазном - не самая сильная моя сторона.
С той ночи в «Атлантиде» я то и дело мысленно возвращаюсь к Сойер. В ней есть что-то такое необычное, чего я никак не ожидал.
Люди, которые работают в стриптиз-клубе, обычно относятся к одной из двух категорий. Первая - им нравятся деньги и образ жизни, который они ведут. Или вторая - им нужны деньги, потому что они с трудом сводят концы с концами. Но что касается Сойер? Мне казалось, что она не вписывается ни в одну из этих категорий, а я не привык, чтобы все было так запутанно. Я не понимаю ее, но хочу понять. Нет, мне нужно ее понять.
Мое желание разобраться в Соейр заставляет меня постоянно о ней думать. Неважно, что делаю или с кем я, мои мысли всегда возвращаются к той ночи.
Это нервирует. Мне это не нравится. И все же трудно не представить ее подтянутое тело в красном кружевном лифчике, ее попку у меня на коленях.
С тех пор, как получил травму, такое со мной происходит впервые. До того как Рори появилась в моей жизни. Я не позволял себе приблизиться к женщине эмоционально с тех пор, как узнал о Рори. Слишком боялся того, что могу сделать.
Но в ту ночь я впервые оказался близок к тому, чтобы сорваться и привести женщину к себе. После рождения Рори у меня было несколько женщин, но ничего серьезного и никогда не приводил их к себе домой. Это всегда случалось быстро, грязно и сразу к делу, будь то в туалете бара, на заднем сиденье, когда наш водитель подвозил ее домой, или иногда в доме женщины. Такие места безопасны, нет шансов, что кто-то узнает, что у меня есть дочь, или что Рори проведает о какой-либо из женщин.
Но в тот вечер я хотел этого.
Так сильно, что разозлился на нее за то, что она заставила меня это чувствовать.
Я хотел привезти ее к себе домой, уложить на кровать и не спеша, по-настоящему ее понять.
Что заставляет ее возбуждаться.
Что заставляет ее гореть.
Что заставляет ее взрываться от экстаза.
Нехорошо приводить в свой дом незнакомую женщину, зная, что утром она уйдет. Хотя здесь все еще повсюду коробки и ничего не распаковано, но это будет домом моей дочери, местом, где она всегда должна чувствовать себя в безопасности
Но я чуть не нарушил эту безопасность. Если бы Сойер задержалась, хотя бы на мгновение, я бы думал своей другой головой, более тупой.
Даже не знаю, что это было. Что-то в ней приковало мое внимание, и я не мог отвести взгляд. Ее глаза заворожили меня, их глубокий, почти бирюзовый цвет сверкал под светом.
В тот момент я понял, что она разыгрывает спектакль, пытаясь «соблазнить меня».
Но мне нравилось не это. Под ее дерзкой маской скрывался намек на уязвимость и доверие. Она позволила мне увидеть то, что скрывала от других. Она могла вести себя так, будто все контролирует, но ей нужна была моя поддержка, мое спокойствие, чтобы пройти через это. Сойер доверяла мне, что я не позволю ей все испортить.
Мне это понравилось. Даже слишком. Не помню, когда в последний раз женщина смотрела на меня так, будто я был ей нужен. Словно она на самом деле доверяла мне. Вообще-то, это гребаная ложь. Последний раз это случилось, когда мама Рори появилась у моей входной двери, впервые вручив мне мою дочь. До этого была Эмили, я обещал ей, что вернусь из Остина после лечения. Ее доверие ко мне умерло, когда написал ей сообщение, сказав, что между нами все кончено и чтобы она выбросила мой номер.
Она так и сделала, но не раньше, чем известила, как сильно ненавидит меня за то, что я заставил ее ждать. Все впустую.