Хорошо, папочка.
К тому времени, как понимаю, что все еще глазею на мужчину, он опускается на свое место, ставит между нами поднос с нашим кофе и практически всеми пирожными, которые тут продают, и на его лице появляется мальчишеская ухмылка, которая говорит, что меня только что поймали за разглядыванием.
Передавая мне мой кофе, Рекс ухмыляется.
— Спасибо, — говорю я, стараясь не обращать внимания на румянец, поднимающийся у меня на шее. — Итак, что ты нам купил?
— Ну, всего понемногу. Уверен, что здесь нет плохих кондитерских изделий, поэтому попросил их по несколько штук. Вот, попробуй этот пончик с начинкой - это мой любимый, он практически тает во рту.
— Я не очень люблю начинку внутри пончиков; она никогда не бывает вкусной, и мне всегда трудно ее проглотить. Вместо этого я попробую даниш.
— Поверь мне, Сойер. Я никогда не ошибусь, когда дело касается еды или того, что ты кладешь в рот. Обещаю, это будет лучший крем из всех, что ты пробовала. До сих пор. — Он усмехается, намек очень ясен и заставляет мой румянец усилиться.
— Хорошо. Но если он будет паршивым, я выплюну его и обвиню тебя.
Забирая у него пончик, просто смотрю на него. Я не лгала; я на самом деле не люблю пончики с начинкой. Больше люблю кленовые батончики, но в этом мужчине есть что-то такое, от чего чертовски трудно сказать «нет». Он сидит напротив меня, потягивая свой кофе, а я практически пялюсь на пончик, как будто он меня оскорбил.
— Откуси, — ворчит Рекс.
Наконец, я откусываю, и уголки его губ приподнимается настолько, что вижу, что он сдерживает улыбку. Черт возьми, а ведь парень не шутил; очень вкусно, сливки просто тают на языке, а аромат корицы наполняет рот.
— Хорошая девочка, — говорит Рекс. — А теперь что ты думаешь?
Я замираю на его словах, прекрасно понимая, что он, вероятно, наблюдает, как практически задыхаюсь от его слов.
Услышав его слова, клитор запульсировал, и влага начала просачиваться сквозь трусики.
— Святые угодники. Это восхитительно, — стону я, когда сахарная вкуснятина касается моего языка. — Я признаю это; это невероятно.
Он наблюдает за мной. Его глаза темнеют, когда он смотрит на мой рот, следит за моим языком, пока я слизываю остатки крема с губ. Медленно наклонившись вперед, он протягивает руку через стол и пальцем смахивает лишний крем с уголка моего рта. Не сводя с меня глаз, подносит палец ко рту и облизывает его.
Срань господня, это не должно было быть таким горячим. Но спойлер - так и было.
— Мм. Ага. Даже лучше, чем я помнил, — ворчит он, прежде чем наконец разорвать наш зрительный контакт и усмехнуться.
— От тебя одни неприятности, — объявляю я, прежде чем, наконец, потянуться за своим кофе.
— Меня называли и похуже. А теперь ешь. У тебя не так много времени, и ты должна попробовать их все. В следующий раз у нас будет много времени на всякую ерунду.
Обещание следующего раза заставляет меня покраснеть.
Следующие полчаса мы пробуем остальные пирожные, и я совру, если скажу, что все они не были вкусными. К тому времени, когда я собираю свои вещи, чтобы отправиться на работу, нахожусь в полной сахарной коме, а напротив меня сидит самодовольный Рекс.
* * *
— Привет, Сойер, — говорит Сара, моя начальница в детском саду, когда вхожу в офис.