— Это странно, — я снова тру бороду. — Аиша могла всё рассказать и получить хорошую должность во дворце, но она промолчала. Почему?.. — задаю вопрос скорее себе, чем джинну.
— Аиша из Керы, — дух пожимает плечами, — скорее всего, она просто не знакома с местными порядками.
Или мачеха её запугала небылицами. Ей наверняка не хочется, чтобы падчерица выбилась в люди и однажды вернулась в Керу заявить права на отцовское наследство. Но это лишь догадки. Лучше поговорить об этом с красавицей, приносящей удачу.
— Прикажи накрыть ужин у меня в покоях и приведи Аишу.
Новости, которые мне сообщил джинн, кое-что меняют. В лучшую сторону. Аиша не драконица, но и не простолюдинка. Мой брак с человечкой из богатой семьи тоже против закона и вызовет пересуды, но они не выльются в драконий бунт. Статус жены владыки наделит Аишу правами члена семьи — Шахаан поостережётся делать ей гадости. И не найдёт поддержки у местной знати. А у Мусы появится заботливая мать.
Идеально.
Остаётся лишь сообщить девочке моё решение жениться на ней. Это я сделаю за ужином.
***
Уборка в покоях бастарда заняла почти весь день. Даже с помощью магии пришлось повозиться с промокшим матрасом и покрывалами, а потом ещё прибирать в комнате малыша. Злых взглядов завистливых нянек избежать не удалось. Чудо просто, что девушкам не прилетело от меня метлой или щёткой.Покане прилетело…
— Положите его в люльку, дурёхи! — старая нянька учит молодых напарниц. — Нечего приучать мальчишку к рукам!
Муса громко хнычет и никак не хочет успокаиваться. Самое печальное — ни одна из трёх нянек не знает, что делать с ребёнком. Женщины таскают бедного бастарда на руках по комнате, потом кладут в люльку, но через минуту снова хватают его и неистово трясут, пытаясь успокоить. Конечно, мальчику это не нравится — он только сильнее плачет от этих бессмысленных кульбитов.
— Позовите уже кормилицу, — у меня не хватает нервов, наблюдать за этим бредом, — ребёнок просто голоден!
— Тебя спросить забыли! — огрызается старая нянька. — Натирай полы, служанка, и не лезь не в своё дело!
Рявкнуть на меня она рявкнула, но молодых девчонок отослала за кормилицей. Признать, что какая-то «полотёрка» понимает в детях лучше, чем она, религия не позволяет. А всего-то надо включить голову. Кормилица была у Мусы три часа назад — ребёнок успел проголодаться. Ничего сверхъестественного.
Доказательством моей правоты становится умиротворяющая тишина — Муса успокаивается сразу после того, как его покормили. Сделав дело, кормилица уходит, а ребёнок счастлив и готов уснуть. Но цирк продолжается. На руках у прислуги мальчик спокоен и зевает, но только его кладут в люльку — заходится в крике. И так по кругу.
Я помню, что Муса ненавидит свою кроватку, и совсем не уверена, что новые няньки об этом знают. Но догадаться-то можно!
— Драгхалла, что ему нужно?! — старая служанка раскачивает люльку так, что малыш едва не вылетает из неё.
— Давайте позовём лекаря, — предлагает её молодая коллега.
— Точно! — поддерживает третья нянька. — У мальчишки что-то болит, вот он и орёт.
Это вы тут больные… на голову. Все трое.
Я бросаю управлять щётками, которые трут пол, и иду к большой кровати. Под внимательными взглядами нянек сооружаю на ней гнездо из подушек и, не спрашивая разрешения, беру Мусу на руки.
— Кто тебе позволил?! — вопит старая нянька и пытается вырвать у меня из рук мальчика.
— Отойдите! — даю громкий и уверенный отпор. — Или я запру вас в шкафу, — поджимаю губы и смотрю в глаза старой няньке.
Для наглядности использую магию — хлопаю дверцами шкафа, стоя от него в нескольких шагах. Желание связываться с магичкой у старухи пропадает. Вот и хорошо — мне проблем меньше.
Десять минут — и Муса спит в гнезде из подушек крепким детским сном. А я лишь уложила его на большую кровать и спела колыбельную. Ну ещё щётки немного потанцевали в воздухе под моё пение. Всё.
— Не благодарите, — гну бровь.
— И не собиралась, — фыркает старая нянька.
Не сомневалась даже! От этих клуш благодарности не дождёшься.
— А стоило бы сказать спасибо…
Негромкий голос Меха заставляет служанок синхронно вздрогнуть. Я улыбаюсь — давно приметила джинна, высунувшегося из вазы. Он наблюдал, как я укладываю Мусу.
— Может, нам ещё поклониться этой поломойке? — язвительно хмыкает молодая нянька.