-Лучших вестей и желать не хотелось, - улыбнулся Николай. - Все будут рады. Но разрешите мне ещё посоветоваться? Ты тоже останься, это не секрет, - обратился он к Бобринскому.
-Прошу, - стал внимательнее доктор.
-Видите ли, - вздохнул Николай. - Есть ли такой напиток, растворяя который в воде, может одурманить сознание, сделать человека,... как бы сказать,... чтобы человек вёл себя неадекватно или же осмеливался на поступки, ему не присущие? Я подозреваю, что тому человеку приходится иметь дело, может, с опиумом. Как вы думаете?
-Опиум? - удивился доктор. - Лауданум имеете в виду?
-Возможно, я не уверен, но реакция человека именно такова, - смотрел Николай, надеясь на положительное подтверждение врача, но тот удивился вновь:
-Но опиум слаб, когда растворён вот так. Лауданум может помочь при болях, расслабить, но чтоб вот так изменить сознание... Нет.
-Я о подобном слышал, - с не меньшим удивлением взглянул на доктора Бобринский. - Вы же сталкивались с подобным во дворце. Служанка одной из фрейлин готовит похожую настойку, кстати, одобренную и Вами.
-Но это не прописывают доктора. Это же... против... Там ещё специальные травы, - тут врач замолчал, и Бобринский взглянул на Николая, насторожившись:
-Кстати, а кого ты имеешь в виду?
-Одну особу... А то, что вы оба сказали, является ещё одной ниточкой, за которую я намерен потянуть, чтобы начать уничтожать общего врага, - смотрел тот так, что Бобринский стал догадываться, о чём идёт речь...
Оставив беседу пока на этом, они оба распрощались с врачом и направились к друзьям на двор. Николай сразу сел рядом с Алексеем на скамью и, кивнув в приветствие стоящему перед ними Михаилу с Анастасией, вопросил:
-Лёшка, а что будет, если я всё же проведу расследование и смогу доказать, что Софья не предавала, а даже является жертвой Мамонова?
-Я покончу с собой, - прозвучал ответ, и все настороженно смотрели на Алексея, с трудом поднявшегося, опираясь на трость.
Ветер развивал его волосы всё сильнее, словно хотел выгнать из него все дурные мысли, но даже он терпел поражение. Алексей направился уйти в дом, как Михаил наконец-то молвил:
-Мамонов вновь возвращён ко двору... Увы, нет против него доказательств... Защитников много... Но я знаю сестру и уверен, что она не могла предать человека, которого так любила.
-Я всё видел и слышал, - молвил упрямо Алексей и, не оглянувшись, ушёл в дом...
Глава - 8
-Ваше сиятельство, - вошла довольная служанка в комнату Алёны тем тёплым летним утром.
Алёна любила рано вставать, некоторое время любуясь рассветом, словно без него новый день никак начать было нельзя. Он будто давал ей силы и веру в то, что всё вновь будет хорошо.
Оглянувшись на вбежавшую довольную служанку, Алёна удивилась, а та сразу сообщила:
-Ночью-то, видели, барин вернулся! Ушёл спать в гостевую комнату, дабы Вам-то не мешать.
-Вернулся? - появилась улыбка на лице Алёны.
Она тут же сорвалась с места, кутаясь в шаль, и побежала к гостевой. С предвкушением долгожданной встречи с возлюбленным, она осторожно стала открывать дверь. Та скрипнула сразу, как только взгляд Алёны пал на резко приподнявшуюся из-за спины спящего Николая обнажённую девушку.
Застыв и с ужасом взирая на неё, Алёна не смела ни уйти, ни предстать перед ними. Прикрываясь одеялом, девушка чуть расслабилась и с ухмылкой смотрела в ответ. Служанка же выглянула из-за плеча Алёны и от увиденного отпрянула в сторону:
-Господи спаси,... не может быть, - перекрестилась та.
Будто услышал происходящее, Николай стал просыпаться. Вздрогнув от того, что увидел подле себя обнажённую незнакомку, он резко взглянул на дверь.
-Нет! - приподнялся он, видя смотревшую с болью от разочарования Алёну.
Словно очнулась от кошмарного сна, она бросилась бежать. Всё равно ей было, что одета ещё в ночное платье, что шаль спала с плеч, оставшись лежать на росистой траве... Хотелось лишь покинуть этот дом, покинуть всё, но то, что она ошиблась, доверившись не тому избраннику, причиняло всё больше и больше боли, уничтожая желание жить...
-Алёна! - бежал следом Николай, нагнав её скоро у ворот и резко схватил в свои объятия. - Стой же ты, глупая! Стой! Я даже не знаю, кто это! Всё подстроено! Стой!
Алёна долго вырывалась, как и её рыдания, причиняющие боль в груди. Крепко-накрепко прижав к себе, Николай опустился с нею на траву и не отпускал:
-Тише ты,... любимая... Не было ничего. Ну посмотри, я же даже одет, - хотел он вразумить милую, и она будто стала верить, что может всё правда, что слышит из его уст. - Тише,... я не предавал. Было бы глупо взять и на виду у всех совершить такое. Подумай же,... подумай...