А внутри дыра, пустота. Никаких чувств. Моя цель — получить драгоценные минуты общения с дочерью. И я стерплю ради этого всё.
Подползла к нему вплотную, заглядывая преданно в глаза и ожидая приказа.
— Ангел, — сглотнув, выдохнул рвано Мурат. А после, схватив меня больно за волосы, потянул вверх, выбирая самый банальный вариант.
Когда всё закончилось. Ждала. Нельзя торопиться, если решит, что это было не моё желание, а способ достижения цели, не видать мне встречи.
— Ладно, — застёгивая штаны, соблаговолил муж. — У тебя будет пять минут.
«Как же дорого ты оценил мои способности.» — хмыкнула мысленно. На лице же засияла благодарная улыбка.
— Спасибо, любимый.
— Можешь, когда захочешь, — потрепал он меня по щеке, поощряя и выходя из кабинета.
Как я была рада в тот момент, не описать. Нетерпеливо ждала, когда наступит время встречи. К вечеру Мурат позвал меня в кабинет. Села перед компьютером, Скайп открыт. Засуетившись, пригладила волосы. Руки дрожали, а на глаза против воли наворачивались слезы. Всё трепетало от волнения, что еще несколько секунд и я увижу свою девочку.
— Только без глупостей. Иначе это будет последний раз. — нависая надо мной, с металлом в голосе предупредил муж.
Активно закивала.
Пошёл вызов, для меня мир вокруг потерял всю ценность, только монитор. С той стороны ответили.
— Здравствуйте, Лейла Рустамовна, — с улыбкой поприветствовала мать Мурата.
— Добрый вечер, Ангелина, — кивнула она сдержанно. Даже через монитор чувствовала, как не нравлюсь ей. Женщина меня не знала, но неприязнь ко мне испытывала, не удивлюсь, если Мурат приложил свою руку к этому.
Лейла Рустамовна, дама пожилого возраста, но ухоженная и всегда опрятная. Она повернула камеру так, чтобы мне было видно. И сердце пропустило удар. Горький ком подступил к горлу. Но плакать нельзя, сразу отключат. Вообще сильные эмоции нельзя. Я могу напугать малышку.
В углу большой просторной комнаты, больше похожей на спальню принцессы, сидела Сабиночка и играла с куклами. Она рассадила их за столом и подливала невидимый чай в фарфоровые розовые чашечки. Моё чудо. Моё счастье. Смешно разговаривала с ними и что-то напевала себе под носик. Как же она подросла за это время. Пухленькая… Мурат говорил, что покушать она любит. Словно почувствовав, что на нее смотрят, она отвлеклась от игрушек и повернулась ко мне.
— Тётя Геля! — радостно воскликнула доченька, подбегая ближе к видеокамере.
— Привет, — счастливо прошептала, уже с трудом сдерживая слезы. — Ты так выросла…
Так и хотелось сказать: «Доченька». А ещё больше обнять ее и никогда не отпускать.
— Мне почти три, — гордо сообщила малышка, показывая на пальчиках.
— Я знаю. Как ты там? Что делаешь?
Последний раз нам разрешили поговорить пять минут, и то два месяца назад…
— Хорошо. — бросила она торопливо, вновь убегая к игрушкам. В этом возрасте деткам неинтересно такое общение. Да, и видит она меня не часто.
— Я люблю тебя, родная, — успеваю крикнуть, прежде чем недовольный муж нажал отбой.
— Мы договаривались, — предостерегающе начал он, нависая надо мной.
— Как ты можешь? — взорвалась я, не сдерживая слез. — Это моя дочь. Я имею право с ней общаться.
По мнению Мурата, такими поступками я травмирую психику ребенку. Больной ублюдок! Ребенок растет вдали от матери, разве это не травмирует психику? Сам-то, гад. Каждую неделю к ней ездит.