Но я мог сделать это. Техас. Пляж. Мэй вела себя так, словно я только что подарил ей гребаное солнце.
— С-садись в г-грузовик, — сказал я ей сегодня утром. — Я-я хочу тебе кое-что п-показать.
И Мэй села. Лила собрала ей сумку на неделю. Мне просто нужен был мой жилет, футболка и джинсы.
— Куда мы едем? — спросила она.
— К-кое-куда, — ответил я, и мы ехали четыре часа, пока не добирались сюда.
Когда пять минут назад я открыл дверь, лобовое стекло не показывало нам ничего, кроме дома и частного пляжа, Мэй ахнула и замерла на своем месте.
— Стикс, — прошептала она, затем открыла дверь грузовика и вышла наружу.
Ее руки закрыли лицо, затем опустились, когда она откинула голову назад и закрыла глаза, ветер пробежался по ее коже.
А потом она побежала по песку, отбрасывая сандалии в сторону. Она громко рассмеялась, чувствуя песок под ногами. А потом она побежала навстречу волнам.
Я последовал за ней, закурил, и вот я здесь.
Счастливый гребаный крик вырвался у Мэй, когда вода коснулась ее ног. На ней было длинное белое платье, волосы распущены. Ветер взметнул черные как смоль пряди, и когда она снова посмотрела на меня, смеясь и улыбаясь своими розовыми губами, которые я так любил, ее голубые глаза сияли ярче, чем когда-либо прежде.