Он бормочет: — О, ради Бога.
Мой тон становится практичным. — Эй, ты первый начал.
— Ты, наверное, выросла с очень приставучими братьями и сестрами.
Я начинаю шутить о том, какими раздражающими на самом деле были мои старшие братья, но останавливаюсь.
Мои колебания не остаются незамеченными для Джеймса. — Ладно. Не будем переходить на личное.
Я кривлюсь. — Это странно? Не будет ли слишком неудобно и странно, если мы не сможем поговорить друг с другом?
— Я уверен, что мы найдем много тем для разговоров.
В его голосе снова появилось тепло. Это вызывает яркое воспоминание моей фантазии о том, как он трахает меня сзади, когда я стою на коленях, погрузившись лицом в подушку.
— Ты снова молчишь.
Я обмахиваю лицо рукой. — Просто пытаюсь справиться с этим приливом. Это невыносимо.
— Я дам тебе минуту.
В его паузе я слышу подавленный смех. Потом он возвращается на линию, весь такой деловой. — Ладно, давай договоримся об условиях.
— Это звучит удручающе практично.
— Это практично, но не обязательно удручающе. Таким образом, мы оба будем знать, чего ожидать. Это уменьшит количество странностей.
— Ладно. Я слушаю.
— Ты сказала, что ты ненадолго в Париже. Когда ты уезжаешь?
— Двадцать третьего сентября.
— Я отмечаю этот день в своем календаре. Что ты планируешь, пока ты здесь? Встречи с друзьями? Осмотреть достопримечательности?
— Ты говоришь, как таможенник. Хочешь поставить штамп в мою визу?
— Я хочу знать, как выглядит твое расписание, умник.
По резкой паузе, наступившей после этого, я понимаю, что он не хотел меня так называть. Мне кажется странным, что он это сделал.
Я говорю: — Обычно я бы возражала против того, чтобы мужчина обзывал меня еще до нашего первого свидания, но, учитывая наш плотный график, я пропущу это мимо ушей. Кроме того, это уместно: Я умная. И мне нравится, что тебе со мной достаточно комфортно, чтобы сказать мне об этом.
— И все же. Это было грубо. Я прошу прощения.
Он звучит удовлетворенно раскаявшимся. — Извинения приняты. Когда ты не требуешь комплиментов и не игнорируешь желание людей не садиться за их столик в кафе, у тебя очень обаятельные манеры, знаешь? Кстати, спасибо за цветы. Белые тюльпаны были стильным штрихом. Изысканно, но без излишеств. Если бы ты прислал красные розы, я была бы вынуждена снизить свое мнение о тебе.
— А что не так с красными розами? Разве они не романтичны?
— Только для людей, которым не хватает воображения. Настоящие романтики никогда не идут на поводу у клише, потому что страсть очень индивидуальна.
Через мгновение он тихо стонет. — Ты очаровательна. Трех месяцев не хватит.
— Прости, здоровяк. Ты уже отметил это в своем календаре.
Я говорю это легко, стараясь, чтобы дрожь рук не просочилась в мой голос. Даже по телефону его желание ощутимо.
Я уже достаточно долго живу, чтобы знать, что такие вещи не длятся долго. Этот вид мгновенного, термоядерного влечения неизбежно угасает так же быстро, как и появляется, оставляя после себя разбитые сердца и растерянность. Оно никогда не выдерживает ежедневной рутины брака, воспитания детей и реальной жизни.
Но в нашем случае - с нашей реальной жизнью за тысячи километров друг от друга - это идеально, мы будем идеальными.
Идеальными незнакомцами, не отягощенными всем тем дерьмом, которое отравляет желания.
— Кстати, о календаре, — говорит Джеймс, — что у тебя на сегодня?
— Ты ведешь меня на ужин. Только не в кафе Blanc, пожалуйста.
— Не хочешь еще одного словесного спарринга с Жан-Люком? Кажется, ты хорошо держала себя в руках.
— Снисходительные официанты заставляют меня чувствовать себя колючей. Кстати, ты знал, что Эдмонд как-то ударил авторучкой в шею одну из его любовниц?