Она снова подняла взгляд на окно и с вернувшейся тоской вопросила:
– Где же Виллиам?
– Рядом. Рядом. Рядом, – повторял ворон.
– Значит, живой! – обрадовалась Мария, прижав руки к груди. – Спасибо!
Просидев ещё вот так, в тишине, но с радостным ощущением, что хотя бы Виллиам жив и где-то рядом, Мария улыбалась. Она не ощущала себя теперь совсем одинокой: ворон сидел тут же, как верный друг. Его умение передать хоть немного нужной информации дарило веру в лучшее. Но чем дольше Мария вот так сидела, снова глядя то на закрытую дверь, то на решётчатое окно, тоска и страх возвращались.
Закрыть
Когда стало вновь темнеть, Мария вздрогнула оттого, что ворон стал вдруг кряхтеть. Он слабо что-то произнёс, но Мария встревожилась, вспомнив о его ране:
– Ты болен?
Только ворон расправил крылья и в один миг улетел через окно прочь. Сразу чувство одиночества накрыло Марию, хотя сдаваться совершенно не хотелось. Где-то внутри ещё теплилась надежда на спасение, но... снова наступила тишина. И она была недолгой.
Резкий грохот за дверью, будто что тяжёлое и деревянное упало на каменный пол, заставило прислушаться. Испугавшись, что кто-то сейчас откроет дверь и войдёт, Мария подвинулась ближе в угол и сильнее прижала к груди колени.
В этот момент в окно вернулся ворон. Он приземлился у ног Марии и тут же схватил за подол. Он стал тянуть, как тянул раньше, когда заставлял следовать за ним. Что-то важное вновь происходило, но как выбраться из камеры, когда заперта?! Мария послушно поднялась. Она смотрела на ворона, куда вёл, и понимала, что к выходу.
Коснувшись ручки двери, она не знала, как перестать удивляться всему происходящему. Дверь оказалась незапертой. В коридоре — никого. Вокруг абсолютная тишина. Только ветер слабо свистел, проникая через щели дверей таких же камер, расположенных в ряд напротив друг друга здесь, в коридоре.
Ворон же продолжал тянуть за подол, словно торопил идти быстрее. Мария ускорила шаг, послушно следуя туда, куда он таким образом звал, и скоро они вышли к одной из темниц, расположенной за углом. Та была последней в коридоре, и здесь сам коридор заканчивался... В темноте, в темнице, которая была закрыта на решётчатую дверь, Мария стала всматриваться, увидит ли кого.
Тишина стояла мёртвая, и Мария прошептала, обратившись к спокойно вставшему рядом ворону:
– Если я увижу мертвеца, я закричу. Мне страшно.
– Пока что не увидите мёртвым меня, – вдруг раздался усталый низкий мужской голос.
От испуга, что кто-то в темнице приближается к решётке, Мария отпрянула и вскрикнула. Только когда увидела лицо в свете от горевшего рядом на стене факела, узнала его и даже заметила лежащие на полу два яблока:
– Виллиам?
Измученный, растрёпанный, слабый... Он прикоснулся к прутьям двери и смотрел исподлобья с печалью:
– Зачем вы пришли? Уходите.
– Это вы, – с чувством радости и облегчения за его жизнь кинулась Мария к решётке.
Виллиам слабо, но нежно улыбнулся. Она прикоснулась к его волосам, стала гладить и убирать с лица прилипшие волосы:
Закрыть
– Я сделаю всё, чтобы вас спасти, – прошептала она и верила, что так и сделает.