Молодой человек развернулся и ушёл. Но он был не один, кто наблюдал за приятным общением Наташи-Мэй и второго принца.
Вэй Цинь Жань от злости рванула шнурок на сшитом и вышитом ею мешочке, и выдернув, бросила на землю:
«Проклятая Мин Мэй! Стерва! Обольстительница!», — девушку, от увиденного, переполняли жгучая обида и ревность.
Цинь Жань достала из волос шпильку и разорвала ею саше, выместив на беззащитном предмете свой гнев. Только когда мелкие лоскутки, разорванного в клочья шёлкового мешочка, разлетелись по земле, она успокоилась и зло прищурилась.
Глава 3
— Гу Лан, — произнесла княгиня Гу, с некоторым презрением посмотрев на старшую дочь своего мужа от наложницы.
Та, в свою очередь, немного тревожно взглянула на молодую женщину.
— Приведи сюда свою четвёртую сестру. Мин Мэй слишком долго не появляется, — сказала Гу Баожей и аристократично поправила широкие рукава своего верхнего халата, чтобы они выглядели безупречно и эстетично.
Исходя из предыдущего поведения их законной дочери, родителям хотелось, чтобы лучше она всё время была перед глазами.
— Да, первая матушка, — легонько поклонилась Лан-эр, пальцы её правой руки уже держали пальцы левой в бесконечно-закрытом замке.
Теперь Гу Мин Лан торопливо, но при этом не теряя благородство осанки, двигалась в сторону конюшен. Она опасливо осматривалась вокруг, было унизительно со своим статусом быть на виду у столь высокопоставленного общества:
«Сестра Мэй-Мэй упросила княжескую чету взять всех дочерей Гу с собой, первый брат Юшенг Му также поддержал четвертую сестру. Я никого не должна подвести из своей семьи».
Но сразу после этих слов, задумавшаяся девушка на кого-то натыкается. Чтобы сохранить баланс равновесия, Мин Лан машинально хватается за чужой рукав и тут же отпускает… Но поздно, по услышанному треску ткани, девушка понимает, что произошла непоправимая случайность. Гу Лан поднимает глаза и видит небольшую прореху в широком рукаве дорогой верхней мужской одежды, понимая, что семье придётся возместить денежный ущерб. Поднимает лицо ещё выше… и в страхе сгибается в поклоне, сгибает колени, что и так сами подкашиваются от испуга, и с нотками паники учтиво складывает руки перед собой:
— Ваше высочество, наследный принц, великодушно прошу меня простить! — голос Мин Лан дрожит. — Это моя вина! Я заслуживаю смерти!
— Действительно. И как же мне стоит наказать тебя? Может, казнить⁈ — сурово прорычал он, с каждым словом повышая раздражённый тон и рассматривая прореху в рукаве.
Его личный страж Нин Сян, услышав слово «казнить», сразу же подошёл ближе.
Гу Лан совсем перепугалась и встала на колени:
— Прошу вас простить меня! Прошу о милости! — сердце девушки ушло в пятки от ужаса. — Умаляю о великодушии!
— Ну конечно же, никто не хочет умирать. Лицемеры! — раздражённо усмехнулся Ли Цзы Лун и зло тряхнул рукавом, выпрямив руку. Присмотревшись к особе, понял, что это третья внебрачная дочь семьи Гу, и у него в голове сразу же сформировался план:
«Будет ли Гу Мин Мэй заступаться за свою сестру? У меня снова есть возможность заставить Мин Мэй быть мне обязанной и вымаливать прощение… Хм»:
— Великодушие? Посмотри, ты испортила мои одеяния! Подожди, ты специально это сделала, чтобы получить моё внимание⁈ Не слишком ли нагло для дочери наложницы?
— Нет, что вы, я бы не посмела! — испуганно задрожала Гу Лан.
— Эй ты, немедленно оставь мою сестру в покое! Хватит её запугивать! — услышали они серьёзный голос Гу Мин Мэй со стороны. Цзы Лун обернулся.
— Те, — сразу произнесла отдельно Наташа-Мэй уважительную приставку, — ОставьТЕ. Ваше высочество, — добавила она всё, что до этого не сказала. Вспомнив снова, легонько поклонилась, — Простите моё неуважительное обращение, просто со спины я подумала, что это некто похожий на маньяка. Ээ, наёмника-убийцу.