Если все-таки Наблюдатель не дух, и Эбигейл заблуждается, то есть вероятность, что это просто дикое животное. Наверное, следовало бы вооружиться. Одолжит ли мне дядя Джон свой пистолет? Я обдумываю все варианты событий, пока мы подъезжаем к дому, паркуемся, и я бреду за Эбигейл внутрь дома. Мне нужно о многом подумать, но одно можно сказать точно: я все таки отправлюсь на это кукурузное поле.
* * *
Я очень надеялась хорошенько выспаться, но на следующее утро, как только солнце выглянуло из-за горизонта, Эбигейл постучалась в мою дверь. С ворчанием я выползаю из кровати, надеваю одежду, которую не жалко, и, зевая, следую за ней вниз.
— Ты всегда встаешь так рано? — спрашиваю я.
Эбигейл кивает:
— Иногда даже раньше, в зависимости от того, что нужно сделать. Клянусь, все не так плохо, как ты думаешь. Ты быстро привыкнешь.
У меня нет сил объяснять, что быть жаворонком это то, к чему я никогда не смогу привыкнуть. И что для адекватного функционирования мне необходимо еще, как минимум, три часа сна. Не говоря уже о кофеине.
По правде говоря, все было бы не так плохо, если бы я не бодрствовала допоздна, прислушиваясь к каждому шороху, в надежде услышать крики, стоны или что-то необычное. Я уснула около полуночи, так и не услышав ни единого намека на Наблюдателя, лишь вой койотов вдалеке.
Ничего страшного.
Ничего необычного.
Чем я была немного разочарована, хотя не верю в призраков, обитающих в Колд-Спрингс. Ничего удивительного. Это всего лишь легенда, но так глубоко укоренившаяся в мозгу Эбигейл, что та не может отделить миф от реальности.
Это печально, но я верю в то, что могу помочь развеять страх перед этой городской легендой.
Может быть, именно поэтому я оказалась на ферме: чтобы помочь положить конец суеверию Наблюдателя. Я должна признать, что играть в сверхъестественного детектива более увлекательно, чем лежать на пляже во Флориде.
Амбар находится недалеко, но, к счастью, Эбигейл заводит квадроцикл. Я еще не совсем готова к работе, тем более к пешей прогулке, поэтому с радостью сажусь позади нее. Мне нравится ездить на квадроцикле, и такой возможности в городе у меня не будет снова. Это волнительно, но я выше Эби и могу видеть, что происходит впереди. Мы мчимся по полю, а холодный утренний воздух кусает меня за щеки.
Я повторяю все действия за Эбигейл, стараясь запомнить, где находится корм и сколько его давать каждому животному. После мы отправляемся таскать сено, собирать яйца и полоть маленький огород, который выращивает тетя Марта. Пот стекает по моему лбу, рубашка неприятно липнет к телу, и мне жарко, несмотря на прохладный воздух. И, наконец, мы возвращаемся домой, чтобы перекусить.
— Разве уже не обед? — Я пыхчу, поднимаясь по ступенькам на крыльцо.
— Мы были там не так долго, — хихикает Эбигейл.
— Да ну, а казалось, что прошло…
Я замолкаю на полуслове из-за криков издалека. Невозможно сказать, где его источник, но слышно достаточно четко, чтобы я встала, как вкопанная. У меня перехватывает дыхание, и мои глаза встречаются с главами Эбигейл.
— Ты слышишь это? — спрашиваю я, и мой пульс ускоряется с каждым мгновением, пока я слышу этот звук.
Она колеблется с ответом, безуспешно пытаясь стереть с лица беспокойство. Её тело напряжено, как и моё.
— Нет, — отвечает она, — и ты тоже.
Не говоря больше ни слова, она хватает меня за рукав куртки и затаскивает внутрь, захлопывая за нами дверь. Я в недоумении следую за ней, пока мы не входим в столовую, где тётя Марта подает завтрак.
— Доброе утро, девочки, — говорит она, кладя яичницу на тарелку. Она, вероятно, не слышала крика изнутри, они не были достаточно громким, чтобы пробиться сквозь стены, но тот факт, что она стоит так спокойно, видя, как мы с Эбигейл напряжены от страха, шокирует меня. — Завтрак готов.
Наконец, я прихожу в себя и вырываюсь из хватки Эбигейл.
— Что значит ты ничего не слышала? — выпаливаю я, желая продолжить наш разговор, хот она явна настроена на обратное. — Я видела выражение твоего лица. Ты тоже слышала.