Лейкин пожимает плечами. — Нормально, но не очень. Мои родители не могут позволить себе лучшего, и они все еще выплачивают судебные издержки по его предыдущему делу.
— Ладно, хорошо... — Монти достал из кармана телефон. — Прежде всего, я попрошу адвоката моего отца взяться за его дело. Я позабочусь о том, чтобы его гонорар был оплачен, так что тебе не придется об этом беспокоиться. Он должен быть в состоянии добиться того, чтобы Кэма выпустили под залог, но нужны ли вам деньги и на это?
— Нет, — отвечаю я, прежде чем Лейкин успевает ответить. — Я позабочусь о внесении залога.
Вчера вечером риелтор сообщила мне, что владельцы дома приняли мое предложение, но необходимо провести проверку и сделать все необходимое, прежде чем мне придется платить за него. Надеюсь, этого времени хватит, чтобы разобраться с этим дерьмом. А если нет, то будут и другие дома.
— Хорошо, — говорит он. — Я займусь этим и буду держать тебя в курсе. Я знаю, что это трудно, но просто не высовывайтесь и постарайтесь не попадать в другие неприятности. Я позабочусь о том, чтобы он поскорее вернулся домой.
Лейкин вздохнула с облегчением. — Спасибо, Монти. Правда. Ты даже не представляешь, как я тебе благодарна.
Он улыбается ей так, что мне хочется его вырубить. — Это самое меньшее, что я мог сделать. Я рад, что у вас все получилось.
— Не сомневаюсь, — бормочу я себе под нос, и Лейкин легонько шлепает меня.
— Еще раз спасибо, — говорит ему Мали. — Я провожу тебя до машины.
Когда они уходят, Лейкин поворачивается ко мне и выглядит недовольной.
— Что? — возмущенно спрашиваю я. — Я ненавижу этого парня.
— Я знаю, что ненавидишь, но неужели тебе обязательно быть таким ослом? — язвит она. — Он может быть нашей единственной надеждой на то, что Кэм не попадет в тюрьму на ближайшие несколько лет.
Я молчу, но не потому, что не согласен с ней, а потому, что согласен. Нет ничего более ненавистного, чем тот факт, что нам пришлось обратиться за помощью к Монти. Я ничего не могу сделать, а он может. Ей нужен был герой, а я не мог им быть. Она вынуждена обратиться к Монти, чтобы он спас ее.
И за это я ненавижу его еще больше.
Я останавливаюсь перед катком, и когда она понимает, что я паркуюсь не на своем месте, ее брови хмурятся.
— Ты не зайдешь? — обеспокоенно спрашивает она.
Я качаю головой. — Нет. Мне просто нужно уладить пару дел. Но увидимся после.
Ее глаза впиваются в мои, как будто она пытается понять меня. — Хорошо. Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю.
Она быстро целует меня, а затем выпрыгивает из машины, чтобы отправиться на работу. Я смотрю ей вслед, пока она не скрывается из виду, ненавидя то, что сейчас я чувствую себя таким бесполезным. Как только она исчезает из виду, я разворачиваю машину и выезжаю со стоянки.
А позже, когда я провожу четыре часа из ее восьмичасовой смены, разбивая дерьмо в старом серф-магазине, я думаю о том, что никогда не прощу себе, что подвел ее.
Если он уведет у меня единственную девушку, которую я когда-либо любил, неизвестно, что я могу сделать.
11
Как бы я ни старалась, я не могу усидеть на месте. Как можно сохранять спокойствие, находясь в зале суда? Одной только обстановки достаточно, чтобы быть на взводе. Но учитывая, что сегодня состоится слушание по освобождению Кэма под залог, у меня нет ни единого шанса. Я либо придумываю отговорки, чтобы пройтись, - например, так часто отлучаюсь в туалет, что кажется, будто у меня инфекция мочевого пузыря, - либо ерзаю на месте.
— Кто-то должен был принести ей чертов поп-ит, — говорит Мали.
Хейс наклоняется и кладет руку мне на колено. — Ты в порядке, детка?
— Я чувствую, что меня сейчас вырвет, — говорю я ему. — Рвота будет повсюду.