- Добро пожаловать на борт «Сирены», дорогая мисс Фонтес! – произнес он и посмотрел на меня так пристально, словно хотел прочитать мои мысли.
- Как вы посмели! – ответила я, сдерживая негодование.
- Я всегда держу свое слово, мисс Катарина! – неожиданно уважительно ответил он, перестав мне тыкать, хотя, подозреваю, это было временное явление.
- Это похищение! – заявила я. – Меня будут искать. Капитан Уильям…
- Никто искать тебя не будет, - перебил меня желтоглазый, снова начав тыкать. – Я дал достаточную сумму вашему губернатору, чтобы он заткнул всем рты в Портулаке. Да и по сути говоря, кому ты там была нужна?
Я сжала губы.
- Сирота, без роду и племени!
- Да как вы смеете! – возмутилась я.
- Смею и, поверь мне, детка, ты мне еще спасибо скажешь, когда я доставлю тебя к твоему отцу, - произнес он резко, а затем растянул губы в улыбке.
Я открыла было рот, чтобы сказать ему что-то неприятное, но одумавшись, закрыла его и лишь гордо вскинула голову, давая понять, что не смирилась со своей участью пленницы.
- Итак, мисс Фонтес, - капитан прошел мимо меня и наклонился над сундуком, стоявшим под окном, открыл его и стал извлекать на свет какие-то вещи. Что-то он откладывал в сторону, а что-то бросал назад. Затем, распрямившись, капитан «Сирены» подхватил отобранные вещи и положил их на койку, а сундук захлопнул.
- Надевай! – велел тоном, не терпящим возражений.
Я уронила взгляд на гору тряпок, а затем снова посмотрела на мужчину.
- Что это? – спросила.
- Одежда! – ответил он насмешливо. – Или со зрением плохо? – затем снова усмехнулся.
- Или ты предпочитаешь передвигаться по палубе моего корабля в своей сорочке? – и язвительно усмехнулся.
Я покраснела и еще сильнее вцепилась за простыню.
- Выйдите! – произнесла.
- Я отвернусь! – ответил капитан.
Я было стала возражать, но после поняла, что выбор у меня невелик. Этому желтоглазому мерзавцу хватит наглости вытащить меня на палубу в одной сорочке. Но радость увидеть меня голой я ему не доставлю!
Я склонилась над одеждой, понимая, что эти вещи принадлежат какому-то мужчине, но вряд ли самому капитану, так как они оказались на несколько размеров меньше, зато вполне годились для меня. Пришлось надевать все прямо на сорочку, а гадкий капитан и не думал отводить взгляд. С ехидной усмешкой он следил за тем, как я надеваю облегающие штаны, а затем, отвернувшись спиной, запихиваю сорочку за пояс. Получилось весьма уродливо, но что поделать! Оголять перед ним верхнюю часть своего тела я не собиралась.
- Хорошо, - неожиданно произнес он, - я выйду, раз ты такая скромница. Смотреть на этот ужас, - он указал на торчавшую из-за пояса сорочку, - просто невозможно.
Я проводила его взглядом, жалея, что на двери нет крепкого засова, а затем поспешно, опасаясь, что желтоглазый вернется, скинула сорочку и надела рубашку, подобранную мне капитаном. Думать о том, кто и когда носил это до меня, не хотелось. Не то, чтобы я отличалась брезгливостью, но право же, носить после кого-то вещи, тем более, после мужчины, было крайне неприятно. Но, признаться, меня удивило то, что они были исключительно чистыми, так что, когда я застегивала на груди пуговицы камзола, то уже не кривилась от отвращения.
Стук в двери меня удивил. Я поправляла манжеты на рукавах, когда капитан вернулся. Он застыл на пороге смерив меня взглядом с головы до ног, а затем произнес:
- Мне пора представить тебя команде, - и сделал жест, приглашая меня выйти на палубу.