— Кроме того, что меня тошнит каждый раз, когда кто-то спрашивает меня о нем? — отвечаю я дерзко.
Он улыбается, показывая, что это именно то, что он хотел услышать. — Значит, ты одинока?
Тьфу. Черт. — Нет. Разве ты не слышал? Я встречаюсь с Мали.
Это привлекает ее внимание, и она поворачивается ко мне с притворным интересом. — О, мы режем ножницами?
Каждый парень в радиусе пятнадцати футов замирает и сосредотачивается исключительно на нашем разговоре. Можно подумать, что они никогда не смотрели порно, и что две девушки — это иностранное понятие.
— Пожалуйста, скажи да, — умоляет Таннер. — А потом скажи, что позволишь мне посмотреть.
— Если бы вы продали билеты на это, вы могли бы заработать, — добавляет Бен.
Брови Мали приподнимаются. — Я бы с удовольствием прогулялась по магазинам.
— О Боже мой, — бормочу я, качая головой. — Вы все неисправимы.
— Ты начала это, детка, — говорит Мали, подмигивая.
Тем временем парни выглядят разочарованными. Как будто они искренне верили, что я серьёзно, и одним движением я просто разрушила все их надежды и мечты. Представьте, как вы говорите ребенку, что Санта-Клаус ненастоящий в канун Рождества, а затем добавьте еще немного недовольства.
Я перевожу взгляд с Таннера на Бена. — Как будто я когда-нибудь разденусь перед кем-нибудь из вас.
— Почему бы и нет? Нет ничего такого, чего бы мы раньше не видели, — говорит Бен, и Таннер немедленно ударяет его по руке, отчего у меня кровь стынет в жилах.
Что за черт?
Закрыв на секунду глаза, я делаю глубокий вдох, а когда снова открываю их, напряжение в комнате возрастает в десять раз.
— Что вы имеете в виду, ничего такого, чего бы вы раньше не видели? — спрашиваю я осторожно.
Мали спрыгивает со стола и подходит, чтобы встать рядом со мной, кладя руку мне на спину. Таннер бросает на Бена взгляд, который молча говорит ему, что он облажался, но никто не произносит ни слова.
— Одному из вас лучше начать объяснять, или, клянусь Богом, я сделаю так, что все, кто имеет влагалище отсюда до Калифорнии, будут думать, что у вас больше ЗППП, чем в борделе во время нехватки презервативов.
— Ладно, ладно, — скулит Таннер. Он знает, что я не блефую. — Возможно, мы видели пару фотографий на телефоне Крейга, но это не имеет большого значения.
Сухой смех срывается с моих губ. Предоставьте мужчине говорить мне, что показывать повсюду ваши интимные фотографии — фотографии, которые должны были быть частными, — не имеет большого значения. Это все равно что сказать нам, что роды и менструальные циклы не так уж плохи.
— Он прав, — вмешивается Бен. — Они были сделаны со вкусом.
— Объясни это дерьмо кому-нибудь другому, но не смей, блядь, приставать ко мне с этим, — рычу я. — Кто-нибудь из вас собирался сказать мне, что у него было свое собственное персональное шоу?
Их молчание говорит мне все, что мне нужно знать. В вопросе о том, кому принадлежит их верность, это определенно не мне. С другой стороны, учитывая, что Таннер всего пять минут назад пытался флиртовать со мной, я тоже не думаю, что их верность принадлежит Крейгу.
Или, может быть, секс втроем, который у него был, когда я пыталась помочь родителям внести залог за моего брата из тюрьмы, показал ему, что делиться — значит заботиться.
В любом случае, мне нужно убираться отсюда к чертовой матери, прежде чем я окажусь в тюрьме за нападение при отягчающих обстоятельствах. У меня такое чувство, что мне повезло бы намного меньше, чем Кэму.
Достаточно одного взгляда на Мали, и она хватает меня за руку и вытаскивает из дома. Выкрики моего имени, сопровождаемые вялыми извинениями, остаются незамеченными, когда мы выходим за дверь и направляемся к ее машине.
— Ты в порядке вести машину?
Она кивает. — Пиво было теплым и противным. Чашка была скорее опорой в моей руке, чем напитком.