Ужас сковал моё тело, не позволяя пошевелиться.
Катарина.
Говорят же, что первого, кто заметит убитого, покойник потащит за собой…
Глава 5
Вот такое фуэте
Я смотрела, замерев, на тёмную фигуру, выступившую из-за дерева. Тень падала на неё, почти полностью скрывая. Мне казалось, что она кутается в тёмный плащ. Мои губы шептали молитвы. Мне не было видно лицо наблюдателя, да я и страшилась увидеть его. Фигура была пугающе высокой, широкоплечей…
Что?
Я моргнула и пригляделась. Ну точно! Даже если под плащом прячется мужеподобная девица, то уж точно это не тонкая, изящная Катарина.
А тогда, простите, что этот мужик делает у нас под окнами⁈
Я спрыгнула с подоконника, накинула на плечи плед и выбежала. Злость рвала сердце на части. Таинственный мужик, кем бы он ни был, напугал меня. Я полчаса, как полоумная, сидела, не в силах пошевелиться. Ну, он мне сейчас за всё ответит!
Разъярённой фурией я слетела с лестницы, выбежала на веранду, затем в сад.
— Ну⁈ Ты, как там тебя!
Но в соснах играл один лишь ветер. Всё было пусто и тихо, и даже отсюда было слышно, как шуршит галькой сонное море. Неужели мне показалось? Это что, нервы? Я превратилась в истеричную барышню? Мне стало стыдно. Я подошла к тому дереву, где видела молчаливую зловещую фигуру, наклонилась, всматриваясь.
Определённо, здесь кто-то был. Трава примята, причём виден отпечаток квадратного мужского каблука. Такие носят военные, полиция, дворцовая охрана, инженеры… Да в целом, много кто. Помнится, у невежливого капитана щёгольские туфли тоже были на квадратном каблуке. Да что там говорить! Псевдо-Алейшо тоже гарцевал на таких.
Да, найти виновного сложновато будет. Но зато я могу себя поздравить с тем, что не лишилась собственного разума. Отличная новость!
Я ещё раз обошла сосны, а затем вернулась в комнату. Сна не было ни в одном глазу. Память рисовала картины одна ярче другой. По опыту зная, что не усну, я взяла карандаш и подошла к мольберту. Перевернула альбом.
Вот помчались рыжие лошади в медно-ржавых горах, а на них изящные, словно танцоры, всадники с чёрными платками, закрывающими нижнюю часть лиц. Глаза одного из разбойников горели весёлой насмешкой. И ветер трепал его коротко стриженные волосы. На этот раз мне удалось поймать динамику: кони буквально летели по бумаге, выбрасывая вперёд копыта, или подгибая их под себя в прыжке.
Когда витраж засветился от первых солнечных лучей, я уже торопливо набрасывала этюд на другом мольберте: зловещие тени от кипарисов тянутся, будто руки, к сломанной человеческой кукле, над которой склонился белокурый франт в тёмной жилетке. И в кипарисной темноте прячется фигура, закутанная в плащ с капюшоном…
— Ирэна, да проснись же! Король…
— К демонам короля, — проворчала я, натягивая подушку.
Кто-нибудь, выключите этот несносный свет!
— Ирэна! — голос мачехи посуровел. — Что ты такое говоришь? За такие слова могут язык отрезать…
— Да-да, — прошептала я, цепко хватаясь за подушку, которая упорно вырывалась из моих объятий, — потушите его со сливками…
Подушка сдалась, зато внезапно одеяло предательски покинуло меня. Прохладный ветерок тотчас защекотал пятки. Я застонала и открыла глаза. Напротив стояла Марселия, держа в руках покрывало, словно андурийская танцовщица.
— Король ждёт нас на обед, — безжалостно громко провозгласила она. — И не надо мне снова говорить, что ты ему разрешаешь пообедать без нас.
— А я так говорила? Марсик, пожалуйста, разбуди меня через полчасика…