Брюнетка смотрела на меня круглыми глазами и периодически моргала. Складывалось такое впечатление, как будто она увидела манекен, который соизволил с ней заговорить. Но отдать ей должное, она быстро взяла себя в руки и с лица ушло глупое выражение, а в глазах появилась толика превосходства и пренебрежения. Вот стерва.
— Я сомневаюсь в Вашем профессионализме, — вдруг произнесла она спокойным тоном, — Вы хоть университет успели закончить? Я не буду подписывать никакое согласие, сейчас приедет мой муж и мы заберем нашего сына в клинику, где работают более компетентные врачи.
Всё, занавес. На миг прикрываю глаза, так Наташа, спокойно, ну попались тебе к концу рабочего дня неандертальцы, ну болеет тетенька головушкой, надо с такими разговаривать как с душевнобольными — спокойно, размеренно, настаивая на своем.
— Поймите меня и услышьте, — говорю я спокойно, — у вашего сына острое состояние, которое требует экстренного оперативного лечения, — любое промедление может стоить минимум — развитием осложнений, максимум — может стоить ребенку жизни.
На последних словах мать Саши резко побледнела, надо будет узнать как её зовут. И в подтверждение моих слов мальчик, сидящий на кушетке издал болезненный стон. И видимо это стало моментом включения мозгов у его мамы.
— Я согласна, несите бумаги, я всё подпишу, — торопливо, с дрожью в голосе произнесла она, — только быстрее, спасите моего мальчика.
В этот момент в смотровую зашла Марина и пригласила женщину проследовать за ней в регистрационную для заполнения бумаг и оформления истории болезни на госпитализацию. Мать ребенка прошла за ней, попутно набирая кого-то по телефону. Услышать кому она звонит я не успела, дверь разделяющая смотровую и регистрационную закрылась за ее спиной.
Вот и славненько, подумала я и обратилась к мальчику:
— Саша, тебе надо пройти со мной в процедурный кабинет для забора крови, затем тебе снимут ЭКГ и уже в хирургическом отделении тебя осмотрят педиатр и анестезиолог.
— Мне страшно, — одними губами произнес мальчик, но я услышала и присела рядом с ним на кушетку, приобняв за плечи.
— Не бойся, я буду рядом с тобой. В операционной тебе в вену введут лекарство и ты заснешь, а когда проснешься, операция уже будет закончена. Всё будет хорошо, ты мне веришь?
— Верю, — ответил Саша и слегка улыбнулся.
— Ну и отлично, тогда пошли, — сказала я, вставая с кушетки.
Саша молча встал и проследовал за мной. Я отвела его в процедурный кабинет, где Виталина, процедурная медсестра, сделала у него забор крови. К тому моменту как мы подошли обратно к смотровой, чтобы снять ЭКГ, там уже металась из угла в угол Сашина мать.
— Как зовут твою маму, — шёпотом спросила я мальчика
— Светлана Альбертовна, — так же шёпотом ответил мне Саша.
Я показала ему класс и мы молча зашли в смотровую. Светлана при виде нас остановилась и сказала:
— Все бумаги подписаны, я позвонила своему мужу, он скоро будет здесь
— Отлично, Светлана Альбертовна, — при произнесении мной ее имени отчества, Светлана вопросительно приподняла бровь, но ничего не сказала, — Саше уже сделали забор крови, сейчас Марина снимет ЭКГ и мы поднимемся в отделение. Вам необходимо привезти мальчику сменную одежду, обувь, средства личной гигиены и столовые приборы.
— Хорошо, сейчас муж привезет, — ответила Светлана и поднесла телефон к уху, — Макс, купите по дороге сменную одежду и обувь для Саши, кружку, ложку, чашку, зубную щетку, пасту и полотенце. Да, пока так, остальное потом докупим. Да, хорошо. Жду.
Тем временем в смотровую зашла Марина и ловко сняла ЭКГ.
— Я пошла в отделение, предупредить, чтобы готовили операционную, Вас проводят, — сказала я и пошла по направлению к выходу из смотровой.