- Оставь меня, - еле шепчет малышка, когда я поднимаю ее на руки и слегка морщусь от рези в животе. - Дай мне умереть достойно.
- Нам нельзя умирать, маленькая, - в пору бы засмеяться, только сил на это нет совсем. - Нам еще нужно прикончить садиста-повара.
- Одобряю ваш план, Антон Петрович, - храбрится малышка и дает мне пятюнечку. Молодчина моя.
Практически ползком добираюсь до аптечки и, затолкав в себя и Калерию лекарства, сворачиваюсь калачиком на кровати, подтягивая колени к подбородку.
Но не проходит и полчаса, как долбаные креветки снова шепчут «привет», и скрипнув зубами, бегу к унитазу. Эти забеги продолжаются до середины ночи, пока я просто не отключаюсь, подперев стену в ванной спиной. Моя маленькая девочка, моя малышка лежит рядом, положив свою голову на мои колени, и тоже спит. Сегодня между нами окончательно стерлись все барьеры стыда и смущения. Вечер получился на славу. Ночь оказалась и правда незабываемой. Все, как я и хотел. Браво, Антон!
Глава 23
Упавший духом гибнет раньше срока
© Омар Хайям
Просыпаюсь от сильнейшего чувства обезвоживания. Полное ощущение, что я провела ночь под колесами локомотива. Тело болит и скрипит, словно мне лет сто. Но чувствую, что во всем этом есть и положительный момент. Я жива! Осталось найти силы, спустить ноги с кровати и найти Антона. Надеюсь, он тоже жив. Вообще, конечно, чудо, что после такого сильнейшего отравления мы смогли воскреснуть без вмешательства неотложки.
Плетусь на кухню и с удивлением нахожу Антона, брякающим посудой и что-то сосредоточенно размешивающим в кастрюльке на плите.
- Проголодался? - скриплю я и сама вздрагиваю от собственного голоса.
Яров оборачивается, смотрит на меня и хмурит брови. Черт, нужно было хоть в зеркало посмотреть, прежде чем являть себя его взору.
- Так плохо? - все же решаюсь спросить, хотя по глазам вижу, что сегодня я не в лучшей форме.
- Хорошо, - все же отвечает он и хмурится еще сильнее, - гораздо лучше, чем я рассчитывал.
Антон снимает с плиты кастрюлю, из которой идет какой-то странный запах, и ставит на стол, рядом с различными коробками, пузырьками и пакетами с лекарствами.
- Завтрак? - скептически выгибаю бровь, всем своим видом намекая, что есть я еще долго не решусь.
Все же присаживаюсь на высокий табурет и осторожно заглядываю в кастрюлю.
- Сегодня у нас разнообразное меню, - пытается шутить все еще мрачный Антон. - Овсянка на воде, Смекта, Активированный уголь, Мезим, отвар ромашки, Но-шпа, Имодиум и еще примерно десять наименований, но все с одинаковым эффектом.
Не могу понять, почему Антон так сердито смотрит на меня. Вроде я ничего плохого не делала, а чувствую себя, как будто накосячила. Слегка морщусь, но все же подыгрываю ему.
- Пожалуй, возьму овсянку и пару вот этих розовеньких таблеточек, - потом, подумав, с иронией добавляю, - хотя, пожалуй, еще беленькую, две желтеньких и запью на всякий случай ароматным отваром ромашки.
При этом лицо делаю такое довольное, словно не таблетками закидываюсь, а деликатесом в ресторане.
- Твою же мать, - чуть слышно выдыхает Антон, видимо, впечатленный моим медикаментозным аппетитом, и покаянно опускает голову. - Малыш, прости меня.