— Я не спрашивал об опасных рисках, которым я подвергну свои вкусовые рецепторы. Я спросил, что бы я выиграл, если бы сделал это. Что бы я получил от тебя?
— Почему это должно быть что-то от меня? — Я ухмыляюсь. — Разве наградой не будет возможность съесть потрясающее на вкус мороженое?
Его глаза вспыхивают, но я не могу до конца расшифровать его реакцию, когда его губы растягиваются в усмешке.
— Нет, я определенно чего-то от тебя хочу.
Здесь становится очень, очень жарко.
Я запихиваю в рот еще одну ложку мороженого, обдумывая ответ.
— Хорошо. Чего бы ты хотел?
— Пока не знаю. Я определенно должен подумать об этом некоторое время и убедиться, что это что-то действительно, действительно стоящее.
— Хорошо, когда решишь, дай мне знать.
— О, я определенно это сделаю. — Он подмигивает мне, прежде чем откинуться на спинку сиденья.
Я позволяю медленному выдоху сорваться с моих губ. Мать всего горячего шоколадного сиропа, это был один из самых ярких моментов флирта, которые у меня когда-либо были.
К счастью, ради моей покрасневшей кожи, Кайлер переводит разговор на более нейтральную тему, когда его телефон звонит. Я думаю, что это сообщение, но потом он открывает календарь.
Он разочарованно вздыхает.
— И вот этот потрясающий момент настал.
— О чем ты?
— Напоминание о том, что мне нужно написать работу по английскому языку.
— Если тебе нужно высадить меня, ничего страшного, — говорю я, не желая причинять неудобства.
Он отмахивается от меня, откидываясь на спинку сиденья.
— Нет. Я могу сделать это завтра. — Его голова запрокидывается назад, когда он смотрит в потолок. — Боже, занятия — это убийственно. Это заставляет меня пожалеть, что я не ценил среднюю школу.
— На чем ты специализируешься? — Я выковыриваю кусок чизкейка из своего мороженого и отправляю его в рот.
— В этом году общая подготовка. Я мог бы в конце концов изменить это, но мой отец… Он хочет, чтобы я сосредоточился на спорте. — Его челюсти сжимаются и у меня возникает ощущение, что, возможно, Кай не единственный, у кого есть проблемы с отцом.
— А что насчет тебя? Ты бы хотел сосредоточиться на спорте?
— Думаю, да. У меня это хорошо получается, так что, наверное, стоит.
— Быть хорошим в чем-то не значит, что ты должен это делать, — указываю я. — Я хороша в баскетболе, но на самом деле никогда не хотела выступать за команду. Это никогда не было моим увлечением.
Он поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня.
— Как у тебя это выходит? Я действительно хочу знать, потому что мне кажется, что я знаю тебя, но оказывается совсем не знаю.
— В этом моя особенность, — я барабаню пальцем по губе, — быть потрясающей, — шучу я, а затем вздыхаю. — Я действительно не знаю. — Мне неловко рассказывать ему о своей одержимости мангой и о том, как я люблю рисовать свои собственные комиксы.
— Ты любишь рисовать, верно?
Я киваю.
— Хотя это не художественные картины. Это нечто другое… комиксы и все такое.
— Это круто. — Он хрустит костяшками пальцев. — Кай какое-то время увлекался этим делом. У него на стенах висели все эти плакаты и прочее.
— Да, я знаю. — Прячу улыбку за кусочком мороженого. Хотя я знала, что Кай увлекается комиксами, я никогда не знала, что у него на стенах висели плакаты.
Он хмурит брови.
— Откуда ты знаешь? Не думал, что он когда-либо рассказывал об этом, даже своим друзьям.
— Еще в седьмом классе, когда мы немного дружили, тогда он мне и сказал.
— Вы двое тусовались вместе? Я никогда тебя не видел с ним.
— Это было после школы.
Похоже, он сходит с ума от этой новости. Я не знаю, почему. Это так странно, что Кай тусовался со мной? Да, мы были на двух совершенно разных социальных уровнях, но у нас много общего.
— Это не так уж странно, не так ли? — Я ловлю себя на том, что спрашиваю.
Кайлер выпрямляется на сиденье, качая головой.
— Нет, дело не в этом. Это просто… Я не знаю. Это просто удивляет меня. Я знаю, что вы, ребята, сейчас общаетесь, но не знал, что вы были друзьями с тех пор.
— С тех пор мы не были друзьями, — поправляю я его. — У нас была ссора, которая продолжалась почти до начала этого учебного года.
— Из-за чего произошла ссора? — он удивляется.