Она отогнала воспоминания, сильнее опустила капюшон на лицо. Фрэнк, глава цирка, единственный, у кого не было необычных способностей, сказал, что ей стоило скрыть себя.
Ирен согласилась. Если ее родители узнают, что она была тут, тут же придут. Кто знал? Они могли даже взять с собой того пастора, который хотел изгнать из ее демона и изменить ее.
Ей нужно было следить, чтобы плащ скрывал ее лицо. Люди из города могли ее узнать, что удивляло ее, ведь эти люди ходили в церковь и не должны были сидеть тут.
Толпа затаила дыхание в ожидании следующего выступления. Они охали всякий раз, когда занавес трепал ветер.
Циркачи создали нечто невероятное, как их силы. Толпа была пленена. Все верили, что невозможное было настоящим, в тот миг. Их щеки зарумянились от восторга, и выступления могли подарить им и кошмары, и красивые сны.
Они были в опасности. Никто не мог повторить то, что они увидели этой ночью, и достать билеты на шоу на болоте Луизианы было непросто.
Ирен надеялась, что сможет показать себя достойной для их шоу.
Занавес медленно раскрылся. Ирен затаила дыхание, стало видно сцену. Там никого не было, только широкое пространство, пропадающее в тенях.
Все остальные артисты были там, когда занавес открывался. Они стояли гордо посреди сцены, не боясь и не смущаясь.
Ирен привыкла к переживающим артистам. Многие циркачи не хотели, чтобы люди считали их чем-то другим, а не фриками. Эти хотели, чтобы люди знали, что в мире было то, чего люди не понимали. Простаки, как их звали артисты.
Она затаила дыхание, когда он поднялся на сцену — мужчина с демонами в глазах, который пугал ее и вызывал мечты о темном.
Он был в плоской кепке, натянутой на глаза, смотрел на пол. Может, он был не таким опасным, как она думала. Может, он и не был дьяволом.
Букер прошел по сцене и медленно опустился на краю. Люди в первых рядах охнули от близости к одному из артистов. Некоторые потянулись ближе, словно хотели коснуться его, но никто не осмелился.
А кто мог бы? От него ощущалась сила, власть, подавленная агрессия, как у зверя в клетке. Что-то в нем хотело выбраться, но она не могла понять, что именно.
На миг, когда он скользнул взглядом по толпе и посмотрел на нее, она увидела там что-то еще. Не дьявола, а ангела, закопанного под землей, сжимающего грязный нимб в руках.
Глядя на нее, он потянулся за голову и стянул с себя застегнутую рубашку.
Татуировки покрывали его от пояса до горла, остальное скрывали черные штаны, хоть она была уверена, что и там кожа была в рисунках. Ирен не дышала, глядя на переливы красок.
Каждый дюйм плоти был рисунком, который она едва могла различить. Птица летела на его ключицах, деревья и цветы украшали грудь, змеи обвивали руки.
Толпа охнула с ней. Такое поражало. Когда-то он был человеком, а теперь будто вышел из книжки. Букер был человеком с жизнью на коже. Каждый символ точно изображал важный миг его жизни.
— Вы смотрите финал этого представления, — прогудел его голос над толпой, заглушая тихие разговоры о том, каким чудом стало его тело. — Хотел бы я сказать, что это лучший финал, от которого ваши глаза станут огромными. Но «Cirque de la Lune» не про это. Вы пришли сюда пугаться, люди. Вы же этого хотите?
Он поднял руки, а потом произошло нечто пугающее и восхищающее. Сердце Ирен билось в горле.
Змеи на его руках начали двигаться.
Они извивались под его кожей, приподнимались, отцеплялись от его тела, выбирались из его плоти, чтобы поднять головы и зашипеть на толпу.
Ирен видела ужас на лицах людей, то, как они сжимались, уверенные, что он навредит им. Что этот дьявол направит своих приспешников поглотить их души.
Но она видела таких существ раньше. Демоны не выходили из кожи тех, кого захватили. Они оставались под плотью, невидимые, и лишь глаза сияли из одолженного черепа.
Одна из змей упала на сцену с тихим стуком, поползла в толпу. Люди раздвинулись, как волна, хоть и пытались слушать Букера:
— В мире есть то, что вы никогда не поймете.