А если бы мы опоздали? Если бы не смогли ее найти? Если бы с ней что-то случилось?!
Ужас того, что могло произойти, накрыл меня с головой. Глупая. Куда она ломанулась? Хорошо хоть, ума хватило на дерево взобраться. Мне хотелось одновременно накричать на нее и утешить. Придушить ее и обнять.
Этот взрыв эмоций вконец меня измотал.
Почему с ней все не так?
А ночью у Малышки поднялась температура и она начала метаться у меня в руках.
Черт возьми!
Игорь с уже привычной ухмылкой вручил мне таблетки и был таков. Снова спрятался в своей комнате.
— Это целиком и полностью твоя вина, — сказал он. — Твоя гостья — твоя обязанность. Уверен, ты справишься.
Если насчет гостьи и ответственности я бы еще согласился, то вина была не только моя. Кира и сама приложила немало усилий, чтобы лежать тут и дрожать. Чего она не пошла к машине? Обзывала меня разными словами, так вот и отделалась бы. Все легко и просто. Так нет, ей, как всегда, нужно было быть не такой, как все.
Я почти насилу заставил ее проглотить таблетку от температуры. На секунду она, кажется, пришла в себя и, встретившись со мной взглядом, стала сопротивляться, но быстро выдохлась и наконец расслабилась.
До утра я почти не спал, температура спадала буквально на полчаса, а потом снова заставляла Киру гореть.
Игорь, как последний предатель, к обеду сообщил, что смотается по делам в город. Но, судя по тому, что он не спросил, что привезти, возвращаться раньше, чем мы с Кирой уедем, он не собирался.
На вторую ночь Малышка забредила уже всерьез. Боже, как же она плакала. Металась в нашей импровизированной постели и звала. Звала какого-то мужчину. Ругала его и умоляла. Имени она не произносила, но мне и этого хватило. Никогда не думал, что захочу убить человека просто так. Кто бы он ни был, я ненавидел его. Потому что для нее он явно важен, а я — нет.
Кире нужен был врач.
Но, самое главное, где мне его достать?
Стоит только обратиться в больницу, как нас найдут, и если сейчас мы можем еще здесь переждать, то после придется с больной Кирой срываться в срочном порядке и менять место, и желательно подальше отсюда.
Это было слишком рискованно. Мне пришлось вспомнить все, что я знаю о медицине и народных способах лечения, чтобы ей помочь и не подвергнуть опасности. На второй день Малышка наконец открыла глаза.
Я как раз хотел дать ей лекарство и напоить горным чаем, когда ее ресницы распахнулись и наши взгляды встретились.
С минуту Кира просто смотрела, а потом медленно облизала сухие губы. И моему организму было плевать на то, в каком состоянии она находится и что она все еще больна. Одно единственное невинное действие — и у меня на нее снова встал. Точнее, у меня и не опадал.
— Хочешь пить? — спрашиваю я, откашлявшись. Кира кивает, и я протягиваю ей чашку с теплым чаем. — Давай помогу, — приподнимаю ее голову, чтобы ей было удобнее пить.
— Спасибо, — практически шепотом отвечает она, когда я убираю в сторону почти допитый чай.
— Ты заболела и несколько дней металась в бреду из-за высокой температуры, — разъясняю ей. — Мы с Игорем еле смогли найти тебя в лесу, — отвожу от нее взгляд, вспомнив, из-за кого она там оказалась. — Хорошо, что догадалась залезть на дерево, — решаю я ее похвалить, лишь бы перевести тему и что-то сказать.
Бросаю на нее украдкой взгляд. Кира уставилась в потолок.
— Ты как? Чего-нибудь хочешь? — спрашиваю, желая привлечь ее внимание. — Может, покушать? У меня суп есть куриный.
Наконец мое желание исполняется и Малышка снова на меня смотрит. В глубине ее глаз затаилась непонятная мне эмоция.
— Ванная, — шепчет она, покраснев.
Я кладу ладонь ей на лоб, чтобы проверить, не поднимается ли снова температура, от чего она замирает.
— Конечно, я тебе помогу, — быстро встаю и поднимаю ее на руки.
Малышка вся сжимается в маленький комочек, будто хочет тем самым стать незаметной.
Несу ее медленно и, даже зайдя в ванную комнату и поставив на пол свою драгоценную ношу, не спешу уходить.
— Можно мне остаться одной? — она избегает встречаться со мной взглядом.
— Ты слишком слаба и можешь упасть, — отрицательно качаю головой.