Не говорить же, что я трахаться не хочу. Зачем шокировать.
— Уста-ал? Ну я могу и сама поработать, причем чем захочешь… — мурлычет она.
— Крис, скажи: ты меня любишь?
— Что за вопросы, Женя? — резко меняется ее голос. — Нет, не люблю. Но трахаешься ты потрясно. Лучше всех. Я серьезно щас.
— Спасибо, — бурчу я.
— Ты заболел что ли? — обеспокоенно спрашивает она.
— Нет.
— Подожди. Ты влюбился? Вот блин… Женя-я. Это же капец. И че теперь делать?
— Знал бы я, — ухмыляюсь я.
— И как давно?
— Хороший вопрос. Знаешь, мне иногда кажется, будто три года. Не, я мог бы сказать «недавно», но походу реально уже с того времени.
— Ты гонишь? Мы знакомы с тобой полгода.
— Да причем здесь ты!
— Так ты не в меня что ли влюблен?
Хочется воскликнуть: «Конечно, не в тебя!», но вовремя прикинув, как это будет звучать, отвечаю мягче:
— Не в тебя. В свою бывшую девушку.
Да, именно ею мне и хочется считать Машу. Пусть хотя бы в прошлом у нас будут отношения.
— Ох, хорошо, что не в меня, конечно, но все равно мы тебя потеряли.
— Кто мы-то?
— Эскортницы, кто. В моем лице, — поясняет Кристина. — Так, Жень, ты как хочешь, а я приеду. Не чужие друг другу люди. Ты пить будешь? Могу угостить на свои кровные.
— Ты из меня свою подругу-алкоголичку не делай. Не буду я пить, итак мутно.
— Как скажешь. Через полчаса буду.
Кристина приезжает все же прихватив безалкогольное вино. Видимо совсем без бутылки поддержка в ее голове существовать не может. Я даже пью это непонятное пойло, и как будто мне оно даже нравится.
Кристина не пристает, хотя прекрасно знает, что мой организм, приложи она минимальные усилия, не посмотрит ни на мое настроение, ни на мое «не хочу». Я и правда наверно хорош и горяч в постели, быстро возбуждаюсь. Но Крис оказывается настоящей подругой, не нарушая моего первоначального желания просто поговорить. А разговариваем мы либо ни о чем, либо просто молчим.
Засыпаю я под ее максимально аккуратный массаж головы, а просыпаюсь уже один.
Заказываю цветы и дорогую коробку конфет с просьбой написать на открытке «Спасибо», и называю адрес Кристины.
А мог бы тебе, Маша, отправлять, причем не только цветы, а вообще все, что ты бы пожелала. Не будь ты такой…
Никаких подходящих оскорбительных слов на ум не приходит, поэтому заканчиваю: не будь ты такой неправильно влюбчивой.
Дни идут похожие друг на друга. Понемногу привыкаю к мысли о том, что поступил правильно, отпустив Машу, но все же нет-нет да мелькает мысль о том, что Маша повстречается со своим придурком, сама все поймет и напишет мне — номер мой у нее есть.
Фантазер, блин.
Среди недели привычно пересекаемся со Смольновым в зале. И он также вынужденно подрабатывает моим психотерапевтом. Хреновым правда, потому что его: «Ты все правильно сделал», нифига не терапевтирует.
В среду нам наконец дают добро на таможне, и несколько дней я полностью занимаюсь уже порядком заскучавшим товаром. Прихожу домой никакой и, едва успеваю перекусить и принять душ, валюсь с ног.
В таком ритме уже начинаю думать, будто реально смирился и могу дальше жить своей привычной жизнью, в которой не было Маши. Вот только то, что я вижу в один из дней просто выбивает почву из под ног.