— Всё нормально, — я пожимаю плечами. — Ничего не поделаешь, правда. Только ждать комментариев, в которых будет говориться, что он трахает меня из жалости.
— Ооо, вот и такой подвезли, — бормочет Энни.
Мы с Ло бросаем на неё синхронные взгляды.
Энни ярко краснеет и сползает ниже по стулу.
— Простите. Беременный мозг. Можно мне поблажку из-за этого?
— Один раз, — сурово отвечает Ло. Она забирает телефон у Энни и листает комментарии. Её лицо ожесточается, и она переворачивает телефон, кладя его экраном вниз. — Я хочу придушить этих злобных троллей.
— Но ты не можешь этого сделать, — напоминаю я. — Так что движемся дальше, да?
На протяжении долгой минуты Ло смотрит на меня. Она обладает весьма пугающей способностью угадывать мои мысли, так что я моргаю и избегаю зрительного контакта, делая глубокие вдохи, чтобы успокоить колотящееся сердце. У меня есть опыт с подобным. Может, это не было так агрессивно направлено на меня, но соцсети — это зверь, с которым я умело справляюсь каждый день.
Ничего страшного. Люди засранцы. Я привыкла, что меня судят по внешности — трость и бесстрастное лицо. Что с того, что сотни тысяч людей будут думать обо мне худшее?
— Итак, — говорит Энни, ласково сжимая мою руку. — Когда ты получишь письмо, подтверждающее зачисление в КУЛА?
— Это не гарантированно, — напоминаю я ей. — Кто знает, примут ли меня?
Энни закатывает глаза.
— Я тебя умоляю. Тебя примут. Ты создана для того, чтобы работать со спортивным правом. Твои документы и сопроводительное письмо были на высшем уровне.
— Это правда, — вклинивается Ло. — Я же отредактировала всё для тебя. Я проследила, чтобы всё было огонь.
— Посмотрим, — бурчу я.
Энни похлопывает меня по руке.
— Давайте сменим тему. Я вижу, что этот разговор тебя расстраивает.
— Мне тревожно думать об этом. Я предпочла бы просто забыть, что подала документы, а потом приятно удивиться, если каким-то образом поступлю.
— Справедливо, — отвечает Энни. — Как дела с преподаванием, Ло?
Пока Ло отвечает, мой взгляд скользит к Рену, затаившемуся в своём уголке. Его книга лежит на маленьком столике, рядом аккуратно поставлен чай и бутылка воды.
— Фрэнки, — голос Ло выдёргивает меня из мыслей.
Я смотрю на неё.
— Что?
Она поигрывает пирсингом в губе и приподнимает брови, отчего её пирсинги в бровях слегка подпрыгивают.
— Видишь что-то привлекательное?
Мои щёки заливает жаром, и я тереблю свои подвески.
— Я просто смотрела в никуда.
Ло выгибает бровь. Я уже запомнила, что это означает «чушь собачья».
Энни стонет, явно не замечая нашу перепалку.
— Боже. Как меня задрало быть беременной.
— У тебя ведь скоро срок? — спрашиваю я у неё. — Ты выглядишь как хлеб моей бабушки, когда она слишком долго оставит его подниматься.
Ло давится водой.
Энни с неверием смотрит на меня.
— Фрэнки. Мне ещё минимум месяц ходить беременной.
Это один из моих моментов в духе «Зачем ты вообще открыла рот и сказала очевидное?». Я морщусь.
— Прости, Энни. Я не хотела оскорбить. Просто ты крохотная девушка, в животе которой ребёнок высокого парня. И…
Ло громко прочищает горло и приподнимает брови. Если бы это сделал незнакомец, я бы слетела с катушек, но друзьям я научилась доверять, и небольшие социальные подсказки не кажутся мне обидными или снисходительными. На самом деле, это помогает, и я сама сказала им об этом.
Энни поднимает вилку, держа её над салатом.
— Я хочу смеяться и не писаться при этом в трусы. Я хочу снова пить пиво, — глядя на тарелку на своём животе, Энни хмуро разглядывает еду. — И я хочу съесть тебя, салатик. Но во мне не осталось места.
— Бедная Энни, — Ло сочувственно улыбается Энни, после чего кусает свое буррито с тофу и бобами. — Итак, Фрэнки, долго ты ещё будешь работать на нынешней должности, когда поступишь на юриста? Возьмёшь небольшую паузу перед началом учебы? Потому что я хочу запланировать немного веселья с тобой перед началом семестра.
— Да всё в порядке, — говорит Энни. — Я просто буду сочиться грудным молоком и страдать после того, как рожу гигантского ребёнка Тима. Но прошу, планируйте поездку в Напу без меня.
Ло цыкает.