Леди Колдблад села на постели, спросонья оглядываясь по сторонам. Ей хотелось скорее себя чем-нибудь занять, переключить внимание на какую-нибудь деятельность, но в замке было тихо, да и в узкое окно глядела глубокая ночь, и Оливия вновь с головой забралась под толстое пуховое одеяло, пахнущее затхло, как будто оно не одно десятилетие пролежало в сундуке, ожидая новую хозяйку. Холодно, до чего холодно. Ступни совсем превратились в ледышки, горло саднило, как при начинающейся простуде. Оливия терла нос и часто дышала на руки, но согреться не могла. Она так и лежала без сна до самого рассвета, и чтобы ослабить гнетущую тяжесть на сердце, в деталях представляла себе, какие у нее теперь будут платья, туфли и шляпки. В прежней жизни финансовые средства не давали ей возможности проявить изысканность вкуса, и теперь Оливия с нетерпением ждала удобного случая, чтобы придать себе лоска. Воображение рисовало ей восторженное лицо Колдблада, его пламенные комплименты, его полный обожания взгляд, и она тщеславно улыбалась сквозь дрему: она покорит его, она покорит кого угодно, если захочет.
После утренних процедур она примостилась на пуфе у туалетного столика и терпеливо ждала, пока Кларенс не закончит колдовать над ее волосами.
— Ты давно работаешь в Колдфилде, Кларенс?
— Пять лет, миледи.
— То есть сначала ты была просто служанкой?
— Да, миледи. Но у меня хорошие рекомендации с предыдущего места работы, где я была личной горничной хозяйки. Я отдавала рекомендательное письмо графу.
— Не волнуйся, дорогуша. Я вовсе не ставлю под сомнение твою компетенцию. Мне просто любопытно. Нет-нет, не стягивай так на затылке, лучше пусти немного у висков, чтобы скрыть уши. Не хочу их открывать, пока у меня не появится достойных серег. Вот так, вот так… И какое впечатление у тебя сложилось о Колдфилде?
— Мне здесь очень нравится, миледи, — коротко ответила Кларенс и так вонзила шпильку в голову Оливии, что та поморщилась.
— А о графе?
— Он благородный джентльмен, миледи. И исправно платит жалованье.
Какая-то сухость промелькнула в ее словах, будто она заведомо была предупреждена о расспросах и отвечала так, как ее научили. Женское чутье Оливии сразу вспороло оболочку фальши, но она не подала виду: если недосказанность, действительно, была намеренной, излишнее любопытство только сильнее насторожит Кларенс. И Оливия решила зайти с другого бока:
— Тебе, наверное, было непросто поначалу освоиться в замке. Ведь ты пришла на место с уже заведенными порядками, в систему устоявшихся отношений, а это всегда… утомительно.
— Не совсем так, миледи. Все мы были в замке впервые и еще не знали друг друга.
— То есть вас всех наняли одновременно? — нарочито небрежным тоном уронила Оливия, а сама вся напряглась в ожидании ответа. Но Кларенс уже почувствовала, что сболтнула лишнее:
— Да, миледи.
— А что случилось со старой прислугой?
— Не знаю, миледи.
— То есть сейчас во всем штате нет ни одного человека, который работал бы в замке дольше пяти лет?
Кларенс поджала губы:
— Да, миледи. За исключением гувернантки. Мисс Хоупфул уже работала здесь, когда нас наняли.
— Вы дружите?
— Она образованная девушка и знает свое мастерство, но друзьями я бы нас не назвала. Ваша прическа закончена, миледи. Ровно девять — вам стоит поспешить к столу.
— Гонг еще не прозвучал, — заметила Оливия.
— Хозяин не признает гонга, миледи. Как и непунктуальности.
Оливия собиралась отчитать ее за непочтительность, но передумала: у нее еще будет время, чтобы поставить прислугу на место. Она поднялась и критически осмотрела свое отражение в напольном зеркале. Прическа определенно хороша, Кларенс, хотя и стерва, постаралась на славу, но оливковое платье простит, как и вся одежда, которую новобрачная привезла в сундуке и двух скромных саквояжах.