Сейчас или никогда.
Я вскакиваю с дивана. Удерживаюсь на ногах до третьего шага, как раз перед тем, как уткнуться лицом в пол, он оборачивается, и я оказываюсь в двух дюймах от его губ.
— Какого ф…
Произнесите «фига».
Сделайте это.
Прямо сейчас.
Заметили, как ваши зубы впиваются в нижнюю губу на букве «ф»?
Ну… именно в этот момент я прижимаюсь губами к его губам. Так что, вместо того, чтобы поцеловать мягкие, пухлые губы, раздвинуть их языком и вобрать его стон, атакуя его рот со вкусом виски и мяты, хотя никто никогда не пробовал виски с мятой, я заканчиваю тем, что облизываю его зубы.
Десны тоже.
Все это время он просто стоит, застыв на месте.
Знаете, любой порядочный человек, по крайней мере, попытался бы спасти поцелуй. В смысле, он не должен просто стоять и продолжать позволять мне унижаться. Он мог легко отстраниться. Обхватить мою голову руками. Наклонить свою голову. Хоть что-то. Но делает ли он это? Нет. Как и я, потому что буквально опираюсь языком на его зубы, чтобы не упасть.
Ну, хоть икота прошла…
Я хватаю его за плечи и отталкиваюсь от него. Он даже не вздрагивает. Даже когда я спотыкаюсь, он не двигается, чтобы поддержать меня. Его зубы все еще впиваются в нижнюю губу. Брови сведены так плотно, что я боюсь, как бы кожа на висках не лопнула.
Обретя равновесие, скрещиваю руки на груди и, глядя на него, качаю головой.
— Ты целуешься, должно быть, хреновее всех на планете.
— Я?
— Да. Ты. Ты не умеешь целоваться.
— Ты, бл*ть, сейчас серьезно?
— Ты только что все мне испортил, — хнычу я, вскидывая руку в воздух. И снова спотыкаюсь. Он вновь меня не поддерживает. Поэтому я упираю руки в бедра, чтобы обрести равновесие, потому что, очевидно, не могу положиться на Джейка.
Его лицо немного расслабляется, и он проводит языком по углублениям на губе, оставленным зубами. Я должна думать о вкусе этих губ. Этого языка. Я должна завестись, видя, как он облизывает губы.
Ничего этого не происходит.
— Ты пыталась слизать эмаль с моих зубов, Пенелопа. Думаю, можно с уверенностью сказать, что это ты плохо целуешься. Не я.
Я отвожу от него взгляд и бормочу:
— У себя в голове я представляла это по-другому. — Что напомнило мне… — Ты мог бы, по крайней мере, попытаться спасти поцелуй.
— Его невозможно было спасти.
Я пристально смотрю на него.
— Кэм еще здесь?
Он бросает на меня настороженный взгляд.
— А что?
— А то, что я представляла поцелуй у себя в голове и не собираюсь уходить отсюда не целованной. И я всегда получаю то, что хочу, потому что очень упрямая. И раз моя попытка с тобой не удалась…
— Да, не совсем.
— Не буду тыкать этим тебе в лицо…
— Заткнись.
— Эй! Не будь со мной таким мерзким…
— Ш-ш-ш, Пенелопа.
Я топаю ногой.
— Не ши…
Произнесите «не шикай».
Сделайте это.
Прямо сейчас.
Заметили, как губы выпячиваются на букве «ш»?
Так вот… именно в этот момент Джейк Суэггер меня целует.