Глава 4
Джейку Мэлоуну нравилось думать о свиданиях как о чём-то вроде второй карьеры.
Не в смысле "мужчина-кабель". Он просто был хорош в этом.
И если говорить о хобби, то оно было приятным. Даже самые сдержанные женщины, как правило, прилагали дополнительные усилия к внешнему виду перед первым свиданием, что означало высокий фактор привлекательности. А будучи общительным и разговорчивым парнем, он даже наслаждался процессом знакомства. Большую часть времени.
Потом, конечно, наступал конец свидания - вот тогда всё становилось интересным. Джейку нравился вызов. Не только в том, чтобы женщины запомнили его (они всегда это делали), но и в том, чтобы попытаться понять их следующий шаг. Будут ли они дразнить поцелуем с обещанием большего? Будут ли они стараться всё свести ко второму свиданию? Пригласят ли они его на второе свидание?
Сегодня, однако, он даже отдалённо не был взволнован предстоящим свиданием. Считайте его старомодным, но ему нравилось выбирать женщин, а не возложенных на него.
Ему следовало попросить Алекса Кэссиди не только о новом кабинете, но и о повышении. Значительном.
Джейк ещё раз взглянул на дверь клуба «Ягнята», прежде чем свериться с часами. Он пришёл рано. Это не его обычный стиль поведения, но он не хотел ошибиться в отношениях с этой женщиной из «Стилетто». Достаточно одного неверного шага, и она подвесит его за пресловутые яйца на глазах всех читателе «Стилетто» и «Оксфорд».
Сегодня вечером ему нужно было быть на все сто процентов на высоте.
Не то чтобы он волновался. Он даже не потрудился поискать фотографию Грейс Брайтон. В современном мире Гугл и Фейсбука он мог бы получить её мысленный образ менее чем за тридцать секунд.
Но он этого не сделал.
Назовите это журналистской честностью, но он был здесь, чтобы писать о первом впечатлении. Значит, первое впечатление - это то, что он собирался получить.
Джейк подал знак бармену принести ещё один стакан, мысленно отметив, что нужно сбавить темп. Он не хотел спугнуть её дыханием виски, прежде чем она успеет сделать первый глоток шардоне или космополитена, или чего там ещё пьют женщины из «Стилетто» в эти дни.
Когда он поставил свой напиток обратно на салфетку для коктейля, его внимание привлекла длинная женская нога, и, как любой гетеросексуальный мужчина, он повернулся, чтобы рассмотреть её получше. Если бы эти ноги принадлежали Грейс Брайтон, он бы послал Алексу Кэссиди рукописную благодарственную записку, потому что эти ноги были настолько хороши, насколько это возможно.
Его взгляд остановился на изящной лодыжке. Стройная икра. Гладкое бедро... большое количество открытого, гладкого бедра. Чёрт возьми, эта юбка была разрезана до самой...
Горло прочистилось, и Джейк понял, что его поймали, и перевёл взгляд на её лицо.
Уверенные ореховые глаза смотрели на него в ответ, и Джейк на время забыл о своей загадочной девушке из «Стилетто».
Это была она.
Женщина, которая жила в Трайбеке, но ездила на работу в центр, находилась в баре в центре города. С точки зрения совпадений, это было чересчур, и в его голове зазвучал маленький предупреждающий звоночек, но он не обратил на него внимания.
Было трудно сосредоточиться на чём-либо, кроме этого проклятого платья.
— Разделим такси опять? - спросил он. — Я не уверен, что мы направляемся в одно и то же место, но я уверен, что мы могли бы...
— Оставь это, - сказала она своим ровным, аристократичным голосом, опустившись на барный стул напротив него. Именно этот голос заинтриговал его в тот день в такси. Высший класс с лёгким оттенком снобизма.
Лучший вид вызова.
И Джейк был более чем готов к вызову. И не из-за погони - ну, не только из-за погони. В последнее время Джейк чувствовал себя не в своей профессиональной тарелке. Его личная жизнь тоже начинала казаться пустоватой.
Джейк знал, что большая часть города считает, что он переспал с женским населением Манхэттена, но правда была гораздо менее достойна таблоидов. Конечно, ему нравились женщины. Нравилась их мягкость, их изгибы и щёлканье каблуков. И ему определённо нравились их стоны, когда он укладывал их в постель.
Но женщины, которых он действительно хотел уложить в постель, попадались ему гораздо реже, чем можно было предположить.
Когда ему исполнилось тридцать, он стал... придирчивым.