Я вручил ей визитку и проводил до гостиницы, которую она назвала. Мы больше не разговаривали, только незначительные фразы и прощание, но я помнил ее. Не знал её имени, но весь этот месяц вспоминал и втайне надеялся, что женщина с грустной милой улыбкой войдёт в эту дверь, что я снова увижу ее большие красивые глаза цвета моря во время шторма, такие же волнительные и прекрасные. И вот она здесь!
Ангелика пребывает в отстраненном состоянии и мне срочно следует что-то предпринять. Возможно, что она особенная и действовать нужно тоже аккуратно, ведь на набережной же получилось. Я видел тогда ее интерес к звёздам и астрологии. Что же ещё придумать?
— Как вы добрались, фрау Штайн? Пробки сумасшедшие наверное? Центр Франкфурта всё-таки.
— Нет, все в порядке. Я здесь недалеко работаю. Наша компания в двух кварталах отсюда. Архитектурное агентство «Steinbau». Слышали может о нас?
— Вы любите свою работу?
— Конечно, я ведь дизайнер. Невозможно не любить красоту.
— Так и есть. Опишите ваш день, пожалуйста, — она прям светится, когда говорит о своём любимом деле.
— Ладно, — приподнимает плечо. Такое небрежное и непроизвольное движение, но какое-то немного игривое или это мне так показалось. — Все как у всех. Утро, кофе, пробки. Из пригорода не так быстро добраться до центра, — улыбается. — Знакомые лица и утренняя летучка. Раздача заданий и… — она грустнеет.
Видно, что что-то её беспокоит всё же на работе, и я осторожно задаю вопрос:
— И что? Проблемы?
— Нет, просто… мы… я и мой… мы партнёры с… — даю ей самой сформулировать, но уже понимаю о чем она. — Знаете, очень непросто видеть его там каждый день, контактировать.
— Вы из-за него были тогда там, ночью, возле Майна?
— Да.
— И он ваш…Отец? Брат?
— Муж, — сдаётся, наконец она. — Только, все очень сложно… Я подаю на развод.
— Хотите обсудить причину? — молчание и, будто решившись, она поднимает свой взгляд на меня.
— Предательство. Измена. Знаете, тяжело это было осознать, — уже твёрже говорит, словно признавшись самой себе. — Когда ты полностью доверяешь человеку и безумно его любишь, то не замечаешь момент, когда он больше не отвечает тебе взаимностью, и ты получаешь словно нож в спину.
— Вы сейчас имеете в виду физическую измену, я правильно вас понимаю, фрау Штайн? — смотрю и не могу поверить: «Измена? Ей? Она само совершенство».
— Ангелика. Можно по имени, — улыбается она, а в моей груди теплеет. — А есть разница, гер Шольц?
— Предательство имеет чёткое определение — это отступление от данного обещания, слова. Если люди давали друг другу обещание быть верными партнёрами, не имея на стороне связей… Ведь бывают и другие пары, другие отношения.
— Я понимаю о чём вы, — опускает глаза на миг и снова смотрит на меня. Прямо в глаза. Замирает на миг и продолжает: — Но это не про нас. Мы с Альбертом любили друг друга. Он всегда знал, что для меня никого кроме него не существует, и он говорил тоже самое, — она в волнении, быстро облизывает губы. — И я верила ему. Но… сейчас… после того, что случилось и его слов в тот вечер, я уже не знаю правду ли он говорил все эти годы.
Глава 1/2. МАРКУС
— Сколько лет вы были вместе?
— Семь лет, из них пять в браке. Я понимаю, что это немного, но для меня весомо.
— И что вас натолкнуло на мысль, что муж говорил неправду о своих чувствах к вам?