Ангелика снова замолкает, смотрит в одну точку, куда-то мимо меня, словно погружаясь в воспоминания. Я вижу, что на её глаза снова наворачиваются слёзы и плечи слегка вздрагивают. Она делает глубокий вдох и посмотрев на меня продолжает:
— Моя машина осталась там. Это уже становится нормальным. Сейчас, тогда…
Я не понимаю, кажется, что она говорит о какой-то другой аварии.
— Вы уже попадали в аварию?
— Мне всё ещё тяжело об этом говорить.
— Тогда давайте не будем. Расскажите о сегодняшней аварии. Что произошло?
— Когда… это так больно… Я… я не знаю с чего начать.
— Просто говорите свои мысли о том, что вы чувствуете.
— Он не любит меня… Не знаю, любил ли…
— Почему вы пришли к такому выводу?
— Сегодня, я практически была готова выслушать его и дать ему шанс, но все оказалось напрасно, — на этих словах я перестаю дышать, не знаю почему мне так важны её последние слова, что не простила.
— Вы сказали, что готовы были дать шанс. Что способствовало вашему решению?
— Я… я почувствовала… Альберт смог зацепить меня воспоминаниями о нас… о том, что нас связывает, о наших чувствах, — Ангелика снова нервно теребит браслет на руке, опустив глаза. — Когда я вошла в кабинет, они уже были полураздетыми и мои глаза отказывались верить, что только что он вымаливал один ужин со мной, говорил о любви, о том, что ошибся, и умолял простить его. А тут… они… прямо в офисе, не стесняясь, даже дверь не закрыли… И знаете, что он сказал? Смешная ложь…Что он по-прежнему меня любит и хочет… чтобы… чтобы мы так и жили, чтобы я делила его с любовницей. Представляете? — Ангелика вздыхает и прижимает руку к груди. — Это так больно… словно сердце разрывается… Я хочу избавиться от этого чувства. Маркус, вы мне поможете? — с надеждой и мольбой в глазах смотрит на меня.
В этот момент, мне хочется собственноручно убить ее мужа. Да как можно? Вот так, как бульдозер пройтись по чувствам такой хрупкой… ну хоть бы деликатнее подошёл к этому… Господи… травмируют женщин, а потом удивляются почему они предпочитают одиночество или других женщин.
Поддавшись эмоциям и желанию её успокоить и поддержать, я присаживаюсь рядом с ней. Она смотрит на меня. Мгновение и её губы подрагивают, брови приподнимаются, а глаза снова блестят от слёз. Она срывается и дрожащим голосом говорит:
— Он сказал ей, что я еле живая в постели, что ему надоело одно и тоже за эти годы, — Ангелика снова начинает плакать и я протягиваю ей салфетки. Она берёт одну и, вытирая лицо, продолжает: — Всё это время, я не устраивала его в постели, он считал меня холодной и скучной, а я думала, что у нас полная гармония. Но он никогда не говорил ничего, как… — всхлипывает, набирает в лёгкие воздуха. Я не прерываю её, понимая, что ей нужно выговориться, поделиться тем, что ей причиняет боль. — И самое страшное, что Альберт со мной был только из-за компании и денег моего отца, которые он туда вложил. Деньги, понимаете? Все только деньги.
— Вы уверены в этом?