— Ну ладно, будь по твоему, не хочешь разговаривать со мной, тогда смотри, я тебе тут подарок принесла.
Алёна достала из пакета контейнер, у Саши мурашки побежали по спине. Предвиделось что-то не хорошее, и она ощущала это каждой клеточкой тела, инстинкт самосохранения вообще вопил, чтобы она быстрее уходила оттуда.
Её одноклассница щёлкнула защелками и достала бутерброд, щедро намазанный маслом и джемом. Саша недоуменно уставилась на предмет, который никак не ожидала увидеть.
— Извини, Сашуля, но варенья не было. Мне сказали, что тебе это счастье доставляет, так, будь счастлива!
И она легким движением руки припечатала его на жилет Саши.
Глава 2.4. Обретая друга
В этот миг весь хрупкий мир девушки, который собирался по кусочкам рухнул. Сначала она почувствовала злость на себя, потом в ней проснулась обида, едким червячком закопошиашаяся где-то в самом сердце.
Алёна победным и презрительным взглядом смотрела свысока, наслаждаясь своим триумфом. Саша только сейчас поняла, что в столовой воцарилась тишина, и все смотрят на них.
Девушка начала лихорадочно соображать, метаясь взглядом от одного предмета к другому. Воздуха не хватало, казалось, грудную клетку вот-вот сейчас разорвёт.
Внезапно её посетила идея. Она встала, поворачиваясь лицом к своей обидчице, и спокойным холодным тоном, достойным Оскара, произнесла:
— А знаешь, что ещё приносит радость и поднимает настроение? Апельсиновый сок! — с этими словами Саша плеснула напиток в Алёну.
Дальнейшего развития событий она не собиралась наблюдать, поэтому схватила сумку, телефон и побежала из столовки под громкое улюлюканье. На выходе из неё она внезапно врезалась в виновника этого концерта. Миша стоял и улыбался, и казалось, вот тебе ответ на утренний вопрос: как он себя поведёт, когда увидит девушку.
Захарова метнула на него взгляд полный нескрываемой обиды и презрения. Все что копилось в ней эти годы вдруг решило выплеснуться наружу. Сама не понимая, откуда взялись силы, она толкнул парня в грудь. От неожиданности он покачнулся и отступил на два шага назад. А Саша побежала в неработающий туалет, надеясь там спрятаться ото всех.
Она заперлась в кабинке и пыталась успокоить бешено стучащее сердце. Дверь туалета открылась. Сначала было тихо, но потом…
— Саш, ты здесь? — девочка безошибочно определила голос своей одноклассницы Яры. С девушкой так же, как и с Захаровой, никто не общался, потому что она принадлежала к субкультуре готов, её считали странной и просто делали вид, что Яры нет. — Я знаю, что ты тут, и я хотела сказать, что ты — молодец. Ты дала отпор! Я все думала, когда же это произойдет…
Саша продолжала молчать.
— Если хочешь высказаться, то я могу выслушать.
— Один раз уже высказалась, — горько произнесла девушка, глотая всхлип.
— Я давно поняла, что от наших лучше держаться подальше, а тем более свои секреты.
— Самое обидное, что это был не секрет, а обычные слова. Я их могла сказать любому незнакомому человеку, я могла их спокойно написать в сочинении…
— Любые слова в руках человека могут стать страшным оружием, если он знает, как их использовать, — мудро изрекла Яра. — Может все же выйдешь из туалета? А то я тут, как дура, с дверкой разговариваю.
Саша вдохнула поглубже воздух и вышла. Яра стояла, как всегда, во всем чёрном: водолазка, высокие ботинки, стрелки на глазах, помада, пирсинг над бровью, короткие модно-стриженные по уши волосы. И даже форма! Она смогла где-то приобрести темно-синюю, которая издалека выглядела чёрной. А классной руководительнице сказала, что постирала синюю форму гимназии с чёрными вещами. Маргарита Семёновна тогда закрыла на это глаза, потому что Яре часто все спускали с рук, она была отличницей, олимпиадницей и просто гордостью школы. Вот такой парадокс.
На фоне ослепительно белого туалета она смотрелась, как Винни-пух из советского мультика, когда тот притворялся тучкой на фоне неба.
Но при этом она была очень миниатюрной девушкой, такой дюймовочкой, всегда аккуратная и женственная, несмотря на весь её образ дьяволицы.
— Ууу, ты чего нос повесила?
Саша в этот момент шмыгнула носом, на глаза навернулись слезинки, она посмотрела наверх и начала махать руками, будто пытаясь загнать слезы обратно.
— Я не плакала лет с девяти после похорон тети, — поделилась девушка.
— Может, уже стоит дать себе волю и наплакаться как следует?
— Это покажет, что я слабая, а я не хочу, чтобы это увидели другие.