— Я буду. Обещаю.
— Вот это мой мальчик, — сказал Юлий, прижимая к себе своего крестника и слегка покачиваясь из стороны в сторону. — Ты в порядке?
ЭйДжей уныло покачал головой, и Юлий крепче обнял его, издав тихий смешок через нос.
— О, да ладно тебе. Ты убиваешь меня этим.
Когда я увидела ухмылку ЭйДжея, то поняла, что он явно наслаждается вниманием.
Позже той ночью, когда Юлий и Ана наконец покинули нас, в доме стало ужасно тихо, как не было уже несколько месяцев, и, честно говоря, мне это не понравилось. Ни капельки.
Проходили недели, а в доме по-прежнему царила тишина. Но однажды позвонил Юлий, и в его голосе скользила неловкость, когда он сказал:
— Думаю, что, возможно, я переступаю границы дозволенного, Лекс.
Интересно.
Мы уже давно были далеко за границами дозволенного. После всего через что мы прошли, я не думала, что мы могли бы жить как-то иначе.
— Ничего подобного, — сказала я ему. — Что случилось?
— Мне позвонил один мой знакомый. На самом деле дочь одного моего знакомого. Она ищет работу.
М-да.
Я была определенно сбита с толку.
— Ла-а-адно, и?
— У нее не так много опыта, но в одном она хороша.
— Да? И в чем же?
— Она отлично ладит с детьми.
И мое сердце упало.
— Юлий.
Но он прервал меня словами:
— Подумай об этом, Лекс. Ты уже давно хотела вернуться к работе, но говорила, что из-за рабочего графика слишком сложно совмещать ЭйДжея и работу. — Он быстро произнес: — Молли может помочь с этим. Ты снова сможешь работать независимо от времени суток. — После минутного молчания он поклялся: — ЭйДжей полюбит ее.
Я не хотела задевать чувства Юлия, но это действительно было похоже на переход границ дозволенного.
— Ее зовут Молли?
— Ага. Ей двадцать один год, и она ищет что-то постоянное.
Я тихо вздохнула.
Мое материнское беспокойство вступило в игру.
— Ты ей доверяешь?
— Лекс, — это было все, что он сказал, и я знала, что это был глупый вопрос. Как будто Юлий позволил бы кому-то ненадежному находиться рядом со своим крестником.
Мысль о том, чтобы снова работать, звучала потрясающе. Я не могла не рассмотреть это предложение.
— Ну, я не могу обещать постоянство, но… — я издала долгий протяжный вздох, — может быть, она приедет на день или два на следующей неделе, чтобы я могла немного узнать ее.
Юлия это вполне устраивало.
— Конечно, я бы ни на чем не настаивал, пока ты не встретишься с ней. Она, э-э… — он сделал паузу. — Она другая.
На следующей неделе, когда я познакомилась с Молли, я поняла, что значит «другая».
Когда я открыла дверь и увидела миниатюрную девушку с оливковой кожей, стоящую там, одетую в черные облегающие джинсы, свободный сетчатый топ с длинными рукавами и армейские ботинки, я заартачилась. Ее большие карие глаза были густо подведены черными тенями, а большие пухлые губы были накрашены помадой баклажанового цвета. Ее темные волосы были короткими и вьющимися, с пробором посередине, и у нее была челка. Ее коротко подстриженные ногти были выкрашены в черный цвет, а еще у нее были татуировки. Когда она открыла рот, я не ожидала услышать сладость, исходящую от ее голоса.
— Мисс Баллентайн? — когда я продолжила смотреть на нее, ее глаза забегали по сторонам, и она потянулась рукой, чтобы почесать плечо. — Э-э, я — Молли. — Но я все еще не могла вымолвить ни слова. Ее глаза расширились, когда она уточнила дальше: — Меня прислал Юлий.
Последнее утверждение прозвучало как вопрос.
Мне потребовалось мгновение, чтобы перезагрузиться, и когда я это сделала, то покачала головой, как бы прочищая ее.
— Прошу прощения, — сказала я ей, открывая дверь и отступая в сторону. — Пожалуйста, входи.
Она так и сделала, но заколебалась. Я не винила ее. Если бы я получила такой же прием, какой только что сама оказала, я бы тоже колебалась.
Оказавшись внутри, я провела ее на кухню и вежливо улыбнулась.
— Присаживайся. — В тот момент, когда она села, ее колено беспорядочно задергалось, и я поняла, что испортила первое впечатление. Я попыталась загладить свою вину.
— Так значит, ты няня?
— Няня, — просияла она. — Но вообще я была помощницей по хозяйству.