Его взгляд скользит по моему лицу, прежде чем опускается обратно к моим ногам.
— Да… Когда-нибудь.
В моей груди зарождается ликование, раздуваясь, словно воздушный шар, и мне удается скрыть это в своем выражении лица. С каких это пор мысль о детях стала меня будоражить и вызывать желание завести их?
— Раньше я никогда не хотел детей, — бормочет он. — Но это было до тебя. Сейчас… Ну, сейчас я хочу троих.
Я ничего не могу с этим поделать. На этот раз я улыбаюсь. То, как щеки Сета быстро покрываются розовым румянцем, тоже не ускользает от меня. Конечно, он красивый, сильный, заботливый и краснеет, когда речь заходит о детях. Сет Марк официально стал атомной бомбой для моих яичников.
— Мальчик и две девочки, — говорю я, кивая. Это то, чего бы хотела я. Сначала мальчик, чтобы он мог защитить своих младших сестер. Сет качает головой.
— Три мальчика.
Я немного наклоняюсь вперед.
— Никаких девочек?
— Ни за что на свете. Если ты думаешь, что карме нравится твой вкус, подожди, пока она не узнает, что у меня есть дочери. Она позаботится о том, чтобы они приводили домой Сета за Сетом, придурка за придурком.
Я ненавижу, когда он унижает себя, говорит так, будто он плохой человек. Ладно, Сет не был претендентом на роль мистера Милашки, когда мы встретились, все это знают, но он не был плохим человеком. Все еще нет. В худшем случае мои дочери приведут домой такого мальчика, как Блейд. Конечно, все, чего хотел Сет — это секса, но как минимум он был откровенен в этом. Ни разу он не дал мне ложного чувства безопасности. Я точно знала, во что ввязываюсь. Сет всегда был честен. Может быть, немного нагл, но всегда честен. Нахмурившись, я говорю:
— Им повезло бы найти кого-то вроде тебя.
Сет вытаскивает мою ногу из воды и прижимает ее к своей груди, пока его руки массируют место под моими коленями.
— Три мальчика, — повторяет он, игнорируя меня. — Никаких девочек.
Я быстро провожу языком по нижней губе, чтобы не спорить с ним. В любом случае мы не можем контролировать пол ребенка.
— Как бы то ни было, — продолжает он, — я не хочу заводить детей, пока не закончу свою карьеру. Было бы несправедливо приводить их в нашу жизнь, когда мы так живем.
Я оглядываю большую ванную комнату, которая сама по себе больше, чем спальня, в которой я выросла.
— Как?
— Отель в Лас-Вегасе — это не место для детей. — Он поджимает губы, прежде чем заговорить снова: — Тренировки, драки, вечеринки, избиение людей в клубах… Это не та жизнь, которой я хочу жить, когда мы дадим жизнь ребенку.
— Какой жизни ты хочешь для своего ребенка? Ты был бы готов отказаться от всего того, ради чего так усердно работал? — спрашиваю я.
Похоже, что Сет действительно все это продумал, и мысль о том, что он часами обдумывает это, согревает мое сердце.
— Как я могу воспитать своего ребенка так, чтобы он следовал своим мечтам, когда сам занят преследованием собственных? Я хочу, чтобы их мечта тоже стала моей мечтой. Я хочу поддерживать их. Быть таким отцом, каким был твой, а мой никогда не хотел быть. — Его взгляд скользит к моим глазам и приковывает мое внимание. — Ради своего ребенка я бы отдал все, что у меня есть.
— Ты знаешь, — мурлычу я, убирая от него ноги. Я прижимаю руки ко дну ванны и придвигаюсь ближе. Продолжаю двигаться, пока не оказываюсь уютно устроенной между его ног, и мое лицо не оказывается в сантиметре от его лица. — Я не хвалю тебя достаточно для того, чтобы быть такой тошнотворно милой как ты.
— Ты, кажется, шокирована. — Когда он говорит, его голос низкий и грубый. Клянусь, он вибрирует в воде, создавая пульсацию в самых моих чувствительных частях тела.
— Так и есть. Иногда я забываю, насколько идеальным ты можешь быть.