— И как ты ослабишь ее горе?
— Она отгорюет во сне. Выплачется, не вредя ребенку.
Больше Арлен не спрашивал. Он нес бессознательное тело, стараясь лишний раз не трясти и не качать. Каково это — терять любимого человека? Так же больно, как ребенку терять матушку, или больнее? Или это другая боль?
Будет ли Арлен сам…
Мысль запнулась, не успев сформироваться. Что-то мешало, путало, запрещало. Может, это ведьма?
Войти в деревню и донести вдову до дома ведьма не позволила. Она повелела оставить ее у сеновала, а после они сразу ушли обратной дорогой. По пути ведьма остановилась на диком поле и принялась собирать какие-то травы, коих Арлен никогда не видел и не знал. В лес они зашли уже ближе к закату.
По лесу ведьма шла уверенно, точно зная куда ей надо. Тропки ей были не нужны, зверье от нее не пряталось, лишь проходило мимо. И только волки подбегали к ней за лаской, виляя серыми хвостами. Арлена звери не замечали, будто он один из них. И слава богу, а то давно бы уже загрызли да съели.
К ведьме подбежал очередной волк, но его поведение отличалось от других. Он прыгал перед ведьмой и тихо поскуливал. Словно пытался о чем-то сказать, пожаловаться. И тянул зубами подол ее платья, указывая дорогу. Ведьма вся напряглась, нахмурилась и рванула вслед за волком. Арлен побежал за ней, как хвостик.
Бежали долго, Арлен даже успел запыхаться. У ведьмы тоже сбилось дыхание. Они добежали до полянки недалеко от деревни и резко остановились. Посередине лежало что-то, издалека напоминающее тело Дея. Дровосек или один из охотников?
Они подошли ближе. Трава была примята по кругу и залита кровью, а в центре лежало распотрошенная волчья туша. Внутренности лежали поверх окровавленной шерсти, клыков в пасти не было, лапы изогнуты в неестественном положении. Хребет явно переломлен. И глотка тоже перерезана. Неужели, охотники сотворили подобное со зверем? Они ведь служат церкви! В чем была надобность настолько жестоко обходиться с лесной тварью?
— Не прощу, — шептала ведьма, и голос ее дрожал. Она и сама вся тряслась, а кулаки крепко сжимали ткань юбки. — Я ее не прощу. Никогда.
— Ты знаешь, кто это сотворил? — спросил Арлен. Ведьма лишь молча кивнула, развернулась и ушла прочь.
За ней не тянуло, и Арлен остался на месте. Оставлять все так было нельзя. Поэтому он пошел в сторону деревни. Небо стремительно темнело, а значит, деревенские наверняка собрались у часовни. Арлен дошел до ближайшего сарая, шепотом извинился перед хозяином и стащил оттуда лопату. Затем он вернулся к телу волка на поляне и принялся хоронить.
Возвращал лопату он уже ночью. И когда снова возвращался в лес, на опушке его встретил один из волков. Он внимательно смотрел на Арлена, будто видел впервые и изучал.
— Чего смотришь, зверь? — спросил у него Арлен. Волк наклонил морду набок. — Веди к хозяйке.
Зверь встал и повел. И Арлен пошел следом, возвращаясь в лесную чащу.
Глава 4
Волк привел Арлена к старому домику лесничего. Внутри было темно, но когда Арлен зашел в сени, он услышал голос ведьмы. Она говорила на незнакомом языке, с дрожью выплевывая слова.
— Ведьма, ты тут? — громко спросил Арлен, чтобы она точно услышала. Прислушался. Голос ведьмы стих. Он прошел в дом, споткнувшись о порог, выругался себе под нос.
Света из окошка не хватало, и Арлену пришлось продвигаться к столу на ощупь. Наконец, он добрался, нашарил рукой скамейку и сел на краешек.
— Зачем вернулся?
Арлен задержал дыхание, не позволяя себе дергаться. Слова прозвучали слишком близко, почти у самого уха. Ему даже показалось, что на коже осел след от влажного воздуха. Он растер шею ладонью, сгоняя прочь непрошенные мурашки.
— А мог не вернуться? — переспросил он, усмехнувшись.
— Мог.
Арлен повернулся на голос. Ночная темень полностью скрывала ведьму, и оставалось лишь догадываться, где находится ее лицо.
— Не верю, — прошептал он. — Сама же говорила, что не отпустишь. Соврала? Или врешь сейчас?
— Не вру, — ответила она после недолгой паузы. — Я расстроилась и совсем забыла про тебя. Ты ведь ушел обратно в деревню. Зачем вернулся?