— Пусть так, — легко согласилась она.
Пару мгновений в комнате стояла тишина, а потом ведьма зашептала свои непонятные слова. Арлен не осмелился обернуться, и потому только слушал. Он смотрел перед собой и рассматривал узор дерева на стене. Потом ведьма затихла. Арлен ждал, когда она что-то скажет, но она молчала. Обернуться? Или не стоит?
— Ты закончила? — спросил он. Ответа не было.
Арлен поглубже вдохнул и оглянулся через плечо. Ведьма сидела на лежанке и внимательно смотрела на него. Юбка все еще была задрана, и Арлен снова отвернулся.
— Бесстыдница, — процедил он сквозь стиснутые зубы.
— Обернись и подойди, — повелела ведьма. Тело само двинулось, и Арлен спешно зажмурил глаза. Ноги сделали несколько шагов и встали. — Открой глаза.
Веки распахнулись. Ведьма ни на йоту не двинулась, так и продолжала сидеть с оголенными ногами. Потому Арлен усиленно смотрел ей в лицо, не позволяя себе опускать взгляд ниже.
Ведьма посмотрела в сторону, ткнула туда пальцем и снова повелела.
— Поднеси тот горшок.
Арлен проследил за направлением пальца. Там, на тумбе, стоял большой глиняный горшок с землей. Ноги сами сделали два шага, руки сами схватились за глиняные бока. Арлен поднес горшок и встал истуканом.
— Ставь, — приказала ведьма, указав на пол рядом с лежанкой. И со своей ногой.
Арлен присел, упершись взглядом в землю. И все равно боком видел голую бледную кожу.
Как же горели щеки!
Внезапно нога оказалась прямо перед его носом. Ведьма аккуратно наступила пальчиками на землю в горшке, надавила, поелозила и закопалась в верхний слой. Арлен перестал дышать. Над головой снова зазвучали слова. Нежно, распевно, словно песня. А пальчики продолжали перебирать землю, то приподнимаясь, то вновь опускаясь.
«Красиво», — поселилась единственная мысль в пустой голове.
Арлен не заметил, как из земли начали проклевываться зеленые росточки. Они тянулись, набирали силу, распускали листочки. И очень скоро стопа ведьмы стала утопать в зелени подорожника и чистотела.
— Обработай мне раны. Одна тут, — она указала чуть ниже колена, и взгляд сам устремился за ее пальцем. — Вторая здесь, — она подняла повыше вторую ногу и указала на сухожилие чуть выше пятки. — Мне самой будет неудобно. К тому же, я устала.
Глаза не закрывались, как бы Арлен не пытался их закрыть. Веки смыкались лишь на миг и сразу же открывались вновь, как при моргании. Руки сами собой потянулись к ноге перед носом. Пальцы осторожно коснулись чуть прохладной кожи, и Арлена бросило в жар. Теперь горели не только щеки, но и уши, и шея, и спина.
Нормально дышать не получалось, и он буквально задыхался, пока его руки оглаживали стопу и укладывали поудобнее в ладонь. Он резко поднял взгляд, полный возмущения, на ведьму. Да как она смеет так над ним издеваться? Она ему не жена, чтобы…
Лицо ведьмы было бледное. Дышала она слишком медленно, будто вот-вот и вовсе перестанет.
— Что с тобой? — спросил он и протянул свободную руку к ее лбу. Кожа была такая же прохладная, как и на лодыжке.
— Говорю же. Устала, — произнесла она, вздыхая через слово.
— Ты холодная, — доложил Арлен.
— Обработай, — повторила ведьма.
Он кивнул и снова опустил глаза ниже. Сейчас не время возмущаться. Никакое это не издевательство, ей действительно нужна помощь. И он поможет.