Подождите.
Ёшкин кот, он ответил.
Он, черт возьми, ответил.
Расслабься, Пейтон, он будет ругаться.
Не открывай, не открывай, не открывай…
Ничего хорошего из этого не выйдет.
Ничего.
Если бы он узнал, что исходное электронное письмо отправила я, моё барахло и моя задница были бы уже на тротуаре у парадного входа.
Чтобы начать свое дело, необходимы деньги, и мне нужны следующие одиннадцать дней. Мне нужна эта зарплата.
Я не должна открывать его письмо. Возможно, у Рима есть устройство отслеживания, которое сообщит, кто его открыл. Такое бывает? Нет, этого не может быть. Жен бы подумала об этом, верно?
Впиваюсь зубами в нижнюю губу, размышляя.
Открывать?
Нет, на самом деле не стоит.
Но…
К черту!
Щелкаю мышкой, открывая письмо, мои лицо и шея пылают, когда я начинаю читать. Моя кожа будто горит.
Но…
Мои глаза не могут читать достаточно быстро. Выговор в письменном виде не тот тип электронного письма, который должен меня напугать.
И все же я цепляюсь за его последнее предложение — постскриптум, — перечитывая его с ухмылкой: «Очевидно, вы были пьяны, когда сочиняли это письмо, и оно является результатом употребления алкоголя».
Как сильно Рим ошибается.
Я была пьяна, но чертовски хорошо знала, что делаю — по крайней мере, мне так кажется. Алкоголь придал мне смелости совершить то, что я хотела сделать целую вечность.
Что ты на это скажешь?
Вы были пьяны, значит, не имели это в виду… К такому выводу он пришел?
Прошлой ночью я была пьяна — думаю, все в отделе маркетинга поняли это, судя по моему сегодняшнему виду, — но я имела в виду то, что писала.
Я безумно хочу с ним покувыркаться.
Это правда. Правда, черт возьми. Даже в комнате отдыха, когда оскорбления легко слетали с его губ, мне хотелось сорвать с его шеи этот галстук и лизнуть ключицу, прямо таки впиться в неё зубами.
Прикусываю нижнюю губу, съедая половину блеска, которым Жен накрасила мои губы, чтобы я выглядела презентабельно. Мой курсор завис над кнопкой «Ответить».
Мне действительно не следует.
Нажимать на нее.
Упс. Палец скользкий.
Сомневаюсь.
Медлю.
Взяв телефон, набираю Женевьеву, потому что какого фига я делаю, флиртую с ним в ответном письме? Это непрофессионально, и Рим уже громко и ясно выразил свои чувства по этому поводу.
Жен отвечает после первого гудка.
— Подожди. — Слышу, как скрипит её стул, а затем наступает тишина, и на заднем плане слышен щелчок закрывающейся двери.
— Хорошо. Давай. Поговори со мной.
— Он ответил, — я шепчу, чтобы меня никто не услышал в соседней кабинке.
— Прочитай мне. Медленно.
— Тому, кого это касается…
Подруга прерывает меня возмущенным бормотанием.
— Тому, кого это касается? Кто так говорит?
— Ну, я так написала, в своем первом письме.
— И тогда мне тоже не нравилось. Звучит глупо.
Я раздраженно вздыхаю.
— Ты будешь и дальше перебивать? Давай просто предположим, что тебе не понравится всё письмо, хорошо?
Хосспади.
— Ладно. Продолжай.
— Тому, кого это касается. — Прочищаю горло. — Как вы, наверное, поняли, вы вызвали много шума своим небольшим заявлением. Это было непрофессионально и могло быть неверно истолковано как домогательство, что, я уверен, не входило в ваши намерения. Я воздерживался от ответа, главным образом потому, что мне нечего сказать; это недоразумение будет решаться отделом кадров вместе с отделом ИТ, и когда они вас найдут… вы будете уволены. Ваш босс, Рим Блэкберн.
Постскриптум: Очевидно, вы были пьяны, когда сочиняли это письмо, и оно является результатом употребления алкоголя.
Жен некоторое время молчит, прежде чем сказать:
— Он действительно написал слово «постскриптум»? Или ты так прочитала?